С Виктором Петровичем Астафьевым меня свел счастливый случай. Летом 1987 года мы с женой были в Восточной Сибири. По приглашению общества книголюбов я проводил творческие встречи с читающим народом, а при случае и снимал кое-что для новой персональной фотовыставки. И вот в Иркутске узнаем, что начинается международный форум защитников экологии «Око Сибири», и в нем принимают участие Астафьев, Белов, Крупин, Распутин... Ну как пропустить такое событие? Спасибо, помогли ребята из местного отделения Cоюза писателей — побывали мы на заседаниях, познакомились с сотрудниками института, который занимается проблемами уникального озера, естественно, окунули руки в холодные воды Байкала, поднялись на пик Черского...

А жили мы в гостинице вместе с участниками форума, на одном этаже, неподалеку от номера Астафьева. Встретился с ним в коридоре, поздоровались, как водится у русских, разговорились. Узнав, что я из Донбасса, Виктор Петрович дружелюбно улыбнулся, пригласил к себе, рассказал, что в Мариуполе живет его однополчанин и боевой друг Георгий Федорович Шаповал. Попросил, если буду на азовских берегах, зайти, передать личный привет. Виделись они последний раз в Вологде семь лет назад, еще до переезда писателя в Красноярск, на родину. Потом заговорили о поэзии, и меня поразили глубина и широта познаний Виктора Петровича — он по памяти легко читал Державина, Пушкина, Тютчева, Гумилева, современных поэтов, среди которых — и это было приятно — уважительно упомянул нашего Николая Анциферова. И немудрено — прозаик Астафьев осуществил давнюю задумку: составил антологию русской поэзии «Час России». Это как же нужно было знать, любить и понимать стихи!

На следующий день без всяких предисловий Виктор Петрович сказал: «Ну вот, форум заканчивается. А вы давайте, прилетайте ко мне в Красноярск, в академгородок. Покажу и деревеньку свою, где и дышится, и пишется без натуги, вон Ирина-то твоя бухикает, простыла, видно. Полечим водочкой на сибирской крапиве. С хозяйкой моей, Марией Семеновной, познакомлю. Посидим, рыбкой хорошей угощу...

А люди какие у нас есть! Обязательно побываете у Ивана Маркеловича Кузнецова. За свою некороткую жизнь собрал он уникальную библиотеку — более 30 тысяч томов. Все, что появлялось в Сибири и о ней, — география, история, литература, социология... Словом, такого собрания нигде больше нет. Он это богатство завещал городу, а горсовет Красноярска выделил для народной публичной библиотеки большую квартиру. Там есть, что посмотреть! Отдельный кабинет — пушкиниана: от первых прижизненных изданий и журнальных публикаций до солидных эссе и монографий, появившихся у нас и за рубежом. Такой же зальчик посвящен Тютчеву... Вообще, доложу я вам, Сибирь — край, где любые эпитеты теряют смысл, ибо сравнивать не с чем!»

Ах, какой доброй, памятной (хотя, к сожалению, последней при его жизни) получилась эта встреча на берегах Енисея! Виктор Петрович подписал и подарил несколько своих книг. Потом были письма — нечастые и, как всегда, недежурные. А характерный голос Астафьева остался на диктофонной кассете. Он всегда и во всем был откровенным до резкости, правдивым до исповедальности, точным до деталей.

Так уж повелось на Руси: чаще мы не воздаем должное тем, кто живет рядом с нами в одно время. Так было с Высоцким, Жигулиным, Окуджавой, Слуцким, Шукшиным... Виктору Петровичу Астафьеву в этом смысле повезло: он был отмечен государственными наградами и премиями, у него выходили собрания сочинений, его переводили в Европе, журнальными публикациями новых рассказов, повестей и романов зачитывалась вся страна. Чего только стоят «Прокляты и убиты»! Его успели прочитать и полюбить при жизни — редкий подарок судьбы по тем временам. Любят и читают его и сейчас.

Мне повезло — был знаком со многими поэтами и прозаиками. Некоторых из них, уже при жизни известных, сегодня называют классиками советского периода, хотя их книги выламывались из рамок социалистического реализма. Среди них и автор повестей и романов «Звездопад», «Пастух и пастушка», «Печальный детектив», «Последний поклон», «Царь-рыба»...

Снова и снова включаю диктофон и слушаю этот голос:

— В провинции по-настоящему образованным людям живется тяжко. Хотя именно провинция и помогает оставаться самим собой. Москва засасывает. Обтесывает. А главное — там усредненный уровень культуры. Серость духовная, но в отличных бархатных пиджаках и с дипломами академиков. Хотя, если высчитать их рабочее время, то им, бедолагам, даже в туалет сходить вроде некогда, не то что чем-то серьезным заниматься. Но трагедия наша в том, что именно они и «ведут в будущее», оценивают настоящее. Пишут, видите ли, монографии, над которыми целые институты горбятся! Стыдоба, прости Господи!

Понимаешь, сегодня Сибирь варварски колонизируют. Вот японцам отдали кедровый заповедник — под карандаши. А им в голодные годы кормились четыре больших села. Чиновники получили десяток автомашин, какую-то бытовую технику... Я, может, отсталый человек, но считаю, сначала надо наладить жизнь, накормить народ, а потом всякие концерты. Все же был лозунг «Хлеба и зрелищ!», а не зрелищ и хлеба. Вот тебе официальные данные, которые приводит академик Галазин, директор Института Байкала: строительство БАМа нанесло восточно-сибирскому региону экологический ущерб в 200 миллиардов рублей, не дав пока ни копейки прибыли и не окупив астрономических затрат на сооружение «магистрали века». Смотри, из 336 существовавших притоков Байкала за последнюю четверть века из-за неумеренных вырубок леса и сточных сбросов промышленных вод уже исчезли 150 речушек и рек...

Я-то по тайге хожу и вижу, как гибнет природа, как катастрофически уменьшается поголовье зверья, как гибнет в реках рыба. Вот уж действительно, как в той песне: «Человек проходит, как хозяин...»

Это и культуры касается. Да хоть писательство возьми. Литература — занятие вроде бы личное, но порой влияет на движение целого общества. Это всегда нужно помнить. Гоголя при жизни, да и Тютчева кто читал и ценил? А ныне они надолго, наверное, движители мысли. А она, мысль, мелодия и форма в поэзии неразрывны. Это на школьных уроках у нас часто пытаются расчленить поэзию на темы, образы, поэтические размеры. Тут-то и ждет гибель. Разделение на ямбы и хореи, положительные и отрицательные образы навсегда отучает от поэзии.

А если у кого в голове только рифмы болтаются, то и пиши себе в альбомчик — авось, внуков порадуешь. Но коли талант масштабный, большого калибра, так сказать, то само общество должно быть заинтересовано в его поддержке и развитии.

Но чего рассуждать-то? Надо просто брать в руки лопату и сажать леса. Земля в беде, а помочь ей может только человек. Если, понятно, хотим выжить. У нас, в Сибири, у вас, в Донбассе. Вон китайцы только за последнюю пятилетку защитных лесополос насадили столько, сколько в нашей стране за все годы Советской власти, поди, не сделали. Чего тут рассуждать? Работать надо и правду говорить — себе и людям…

В этом — весь Астафьев.