Он учил многих. В его книги многие были влюблены. Есть
такие данные, что и сейчас читают и перечитывают фантастику Сергея Другаля. Весь
Интернет пестрит вопросами от тех любознательных читателей, которые помоложе, и
ответами-отзывами от тех, которые постарше. Но никто не знает, как жил этот
человек, преданный литературе и преданный своему долгу, сын репрессированного
отца, только своей волей и жаждой знаний достигший немалых вершин в науке.
А жил этот во всех смыслах талантливый человек более чем
скромно (по понятиям Рублевского шоссе). Типовая трехкомнатная квартирка в
Екатеринбурге в районе вокзала, выделенная ему как доктору технических наук,
инженеру-изобретателю, давно стала испытывать нужду в ремонте. Поправили кое-как
сантехнику, даже поставили счетчики, а краны текут! Трубы тоже никуда не
годятся, но заменить их практически нереально. К розетке невозможно подключить
электрический чайник, так как не хватает напряжения. Да еще кошку Казюку надо
кормить! Дневной рацион любой приголубленной живности сегодня обходится в
копеечку. Писатель относился к представителям земной природы как к кому-то
близкому и часто незащищенному. Казюка пользовалась своим положением в этом доме
и проявляла независимый характер. Где захочет, сядет. На обращение к ней гостя и
ухом не поведет. А то, по словам хозяина, встанет посреди коридора и ревет, как
корова.
Однажды я увидела, как жена Другаля Екатерина Митрофановна,
заваривая чай, стала разливать кипяток поварешкой из кастрюли. И тогда мы в
редакции решили презентовать любимому автору чайник со свистком. Он и сейчас
служит этому дому. Надо заметить, что чайник этот было вручить нелегко. Не
принимал писатель «материальных» подарков, разве что какие-то диковинки вроде
«Зеленого уха» от болгарских читателей или лаптей уже от наших земляков. Да вот
еще и часы принял от «Проталины» только потому, что у них необычный обратный
ход. Символика полагает возврат молодости.
А молодость от него уходить и не собиралась. Он был жадно
любопытен ко всему интересному, необычному. Когда болезнь оторвала от работы,
занялся поделками. Рисовал. Из собранных камней создавал ювелирные украшения.
Сотворил целую серию масок, похожих на каких-то мифических героев или на
ритуальные символы. Одну такую автор подарил редакции «Проталины». Нас связывала
не только дружба, но и работа — Другаль входил в общественный совет журнала, что
было для нас большой поддержкой.
В свои 80 с хвостиком писатель не утратил своего
любопытства к событиям жизни, в том числе и политической. Пришел к власти новый
президент — Другаль сразу поинтересовался его биографией. Иногда включал
«фонарь» — так он называл телевизор, где как в калейдоскопе мелькали «звезды» и
всевозможные кандидаты. А иногда… выходил в путь до магазина, чтобы купить пива!
В одну из встреч мы вместе отправились по этому маршруту.
Идем с ним под ручку по улице Азина. Уже на ступеньках крыльца перед самой
дверью он вдруг тоном гида говорит: «Вот здесь я упал». Так по-деловому и
спокойно сообщил Сергей Александрович о своем очередном инсульте. Представив
это, я с невольной опаской шла к прилавку, где Другаль внимательно изучал
необъятную витрину с пивом. Я поинтересовалась: «Вы какое любите?» И он твердо
ответил: «Люблю которое подешевле».
Роскошь для этого человека была не в деньгах, а в освоении
новых пространств. Он мог бы многое себе позволить, если бы его заботил бытовой
комфорт. Прежде всего и важнее всего для него была работа, на которую он шел
всегда, по его же собственным словам, как на «ежедневный праздник». А это, к
сожалению, не всем нравится. Требовательность и непримиримость к легковесности в
работе, оказывается, далеко не всех устраивали. Еще в Москве, где Другаль
защитил две диссертации — кандидатскую и докторскую, один из начальства в споре
сказал: «Способный ты человек, Другаль, но характер у тебя скверный». Дело,
конечно, было не в характере, а в наповал убивающих аргументах. В кругу
привыкших считать себя непререкаемыми столичными авторитетами Другаль выглядел
непривычно самостоятельным, даже самоуверенным.
Многое предопределил его путь. В Москву он приехал из
Хабаровска, где закончил институт инженеров железнодорожного транспорта. До
этого работал на грузовом дворе станции Уссурийск Приморского края, где и
зародился его интерес к технике. В Уссурийск он попал из города Николаева после
техникума железнодорожного транспорта по распределению. Что характерно, ехать в
такую глушь охотников никогда не находилось. Выбор по распределению у выпускника
был — он мог поехать в Киев, в другие большие города Украины. Но сработала тяга
к неизведанному, желание самому зарабатывать — Другаль и из дома-то ушел еще
мальчишкой, чтобы облегчить матери и брату жизнь.
Голод, нищета и беспросветность сопровождали его с первых
дней. Он родился 10 мая 1927 года в юрте, в казахском ауле Джамбейты, куда
сослали отца непонятно за что. Ссылка закончилась. Но в 1936 году — новое
впечатление: обыск, арест отца, уже в Минске. Отсидев в Воркутинских лагерях
пять лет, отец добровольцем ушел на фронт, не держа зла на судьбу. Вернулся
фронтовик с наградами в ничем не изменившийся быт. В то тяжелое время Сергей
успел закончить школу рабочей молодежи, стать учащимся техникума. Правда,
сознавался: в основном приходилось ребятам тогда не столько учиться, сколько
ежедневно заботиться о выживании — где штакетник для обогрева вывернуть, а где
что-то купить подешевле, чтобы в другом месте продать подороже. Главное для
Другаля было — только вперед!
День за днем творил он свое будущее и делал себя несмотря
ни на что. В двадцать три года… женился. Невеста-«морзистка», с которой
познакомился на танцах, еще только доучивалась в школе рабочей молодежи. На
сватовство принес батон колбасы и коробку конфет — это было самым очевидным
проявлением заботы. Теперь сложились две нужды. Прежде всего, чтобы не голодать,
надо было искать заработок и крышу для житья. Другаль, не переставая учиться,
умел накапливать знания и применять их, в интересах дела мог сорваться с места в
другой город. И жена, верная союзница, всегда за ним следовала. Она продолжала
учиться, стала юристом.
«Дико самоуверенный» в собственной правоте, этот человек
имел стержень и ни под кого не подстраивался. Когда «зажимали» в аспирантуре
(его докторская диссертация пролежала два года у начальника в столе), стал
писать фантастику. Оставаясь непредсказуемым, он страшно разозлил всех тем, что
после защиты, отменив непременный банкет, просто уехал в кругосветное
путешествие. Он так же непредсказуемо вел себя в поездках с начальством по
объектам, где оценивались его же собственные машины, связанные с разгрузкой
вагонов.
Когда приехал в Екатеринбург президент Борис Ельцин,
дорожное начальство решило показать лучшие достижения в области транспортной
техники. Представительство у нас обычно деловой стороной не ограничивается:
выезды, фуршеты — известно, сколько это стоит и отнимает времени. На приглашение
поехать Другаль ответил коротко: «Не поеду». Не поехать — себе в убыток. Но он
был верен своему принципу — ни от кого ничего не надо, осознавал себя
самодостаточным.
И это объективно подтверждалось. В его активе — дипломы
«Лучший изобретатель Среднего Урала» (1975), «Изобретатель СССР» (1977), орден
Трудового Красного Знамени (1971). В столице Урала он возглавил лабораторию
Всероссийского НИИ железнодорожного транспорта (1982). Получил знак «Почетный
железнодорожник» (1986). В 1982 году он вступил в Союз писателей России, в
1992-м за свою фантастику — книгу «Василиск» — стал лауреатом премии «Аэлита» от
журнала «Уральский следопыт».
Без особого желания он соглашался по направлению переехать
из Москвы в Свердловск. Ставил условие: поеду, если будут ключи от квартиры. И
он их получил. И отработал. В его творческом багаже — около полусотни патентов и
авторских свидетельств на изобретения. Автор гордился тем, что им самим
«придуманные машины работают более чем на 100 предприятиях, и их заказывают
поныне».
Его занимали машины для выгрузки из вагонов сыпучих и
смерзшихся грузов. В стенах Уральского отделения Всероссийского
научно-исследовательского института железнодорожного транспорта в 1995 году был
издан отдельный каталог законченных разработок: различные вибромашины,
вибрационные рыхлители, разгрузчики цементовозов, хопперов. Такие машины
полностью заменяли ручной труд и сразу нашли применение. Появилась марка — ДиП
(по именам разработчика и конструктора — С.А Другаля и С.П. Пестова). Техника
эта безотказна и долговечна.
Был случай, вызвали разработчика по причине поломки якобы
его машины: «Поезжайте, на заводе встал ваш вибратор». Поехал, посмотрел: «Не
мой вибратор встал. Произошла замена детали: мотор надо одной мощности, а
поставили другой, металл не такой, как надо, — вот оно ломается и будет
ломаться. Это уже не моя машина, не мои параметры». Жена дома заметила: «Так
тебе же очень это невыгодно! Вон на Шарташе* твои машины не ломаются. Поэтому и
новых не покупают»…
У нас невыгодно тратиться, гореть, дерзать, хотя к этому
вроде бы призывают. И редко, кто выдерживает это небрежение со стороны власти к
труду созидателей. Зная чиновничью психологию — много говорить и ни за что не
отвечать, и понимая, что от них ничего хорошего не дождешься, Другаль
рассчитывал только на себя, а спасался иронией. Так однажды горько заметил: «…и
патенты, и статьи, и внедрение — это все утеха самолюбию, не более. За них не
платят. А истинная ценность в деньгах измеряется, и ни в чем более». Эти
провидческие слова подтвердились в 1990-е годы, когда стало сворачиваться
финансирование науки, закрывались лаборатории, в аренду частникам сдавались
помещения институтов, а те, кто честно работал на государство, остались за
бортом. В коллектив Другаля пришла вынужденная безработица, хотя еще совсем
недавно дела шли прекрасно: поступали заказы, многие получили научные звания. И
вот теперь надо было помогать коллегам с поисками работы. Напряжение этого
беспокойства и подорвало его здоровье. В 1998-м случился у него инсульт, и
пришлось оставить научную деятельность.
Ученый стал получать обычную пенсию. И при всех положенных
надбавках и индексациях не очень-то она росла. Премиальные от своих изобретений
как человек государственный он получал исключительно редко по инициативе кого-то
из коллег. Его произведения, которые до перестройки издавались на чешском,
болгарском, английском, других языках, — в рынок уже не попали. Все изданное
благополучно живет в бесплатном доступе для пользователей Интернета. До сих пор
на сетевых форумах собираются почитатели его природозащитной фантастики, и не
иссякает этот интерес.
В мае Сергею Александровичу исполнилось бы 85 лет. Он
скончался 19 июня 2011 года в 7.10 утра, как показывали те самые часы с обратным
ходом. Других часов в доме сейчас и нет. Екатерина Митрофановна, по существу,
занята только архивом писателя, готовит материалы к выставке в литературном
музее, посвященной фантастике. Пытается она разобраться и в огромном багаже
технических разработок изобретателя. Их сейчас запрашивают специалисты,
прибывшие на Урал из Москвы и США.
Выдающийся ученый-практик, постоянно работавший на
результат, он иронично говорил о себе: «Я — выдающий!» В ответ на удивленный
взгляд добавлял: «Я вообще со звезды Бетельгейзе». Он не задумывался над тем,
что он выдал для людей, но почему-то люди, много получающие от таких
бескорыстных тружеников, не воздают им должного при жизни.
