Литературно-художественный и публицистический журнал

 
 

Проталина\1-4\18
О журнале
Редакция
Контакты
Подписка
Авторы
Новости
Наши встречи
Наши награды
Наша анкета
Проталина\1-4\16
Проталина\1-4\15
Проталина\3-4\14
Проталина\1-2\14
Проталина\1-2\13
Проталина\3-4\12
Проталина\1-2\12
Проталина\3-4\11
Проталина\1-2\11
Проталина\3-4\10
Проталина\2\10
Проталина\1\10
Проталина\4\09
Проталина\2-3\09
Проталина\1\09
Проталина\3\08
Проталина\2\08
Проталина\1\08

 

 

 

________________________

 

 

________________________

Татьяна Осинцева

 

 

Ожившие голоса мертвых

 

Свидетельства трагедии Александро-Невского прихода и его прихожан

 

Родилась Татьяна Осинцева в Свердловске. Окончила радиотехникум и Уральский государственный университет по специальности «История искусств». Много публиковалась в различных изданиях. Ее перо очень любопытно и всегда наготове, ее интересуют многие аспекты жизни — поэзия, драматургия и, конечно, история. И вот судьба ее привела к полкам с многотомными архивами, страницы которых так неохотно и медленно открывает история.

 

Живет и работает Татьяна Осинцева в Екатеринбурге.

 

Всех уровняют могильные плиты,

Но скоротечной судьбе вопреки

Мертвого времени сок ядовитый

Долго питает живые ростки.

 

Светлана Марченко

 

Это рассказ о трагических страницах русской жизни, о переживании прошлого, которое стучится в наши сердца, как пепел Клааса. В жизни прихода одного уральского села как в капле воды отразилась судьба нашей Родины, нашей веры, всего нашего народа.

В какой-то момент начинаешь понимать, что каждая история — это не только чье-то личное дело. Все оставляет свой резонанс. Память и памятование — общее дело всех.

Самое главное, что я увидела, знакомясь с архивами, — не надо ничего придумывать и комментировать. Вопиющие факты говорят сами за себя. Все документы — следственные дела из ГААОСО (Государственного архива административных органов Свердловской области).

Рассказ относится к августу 1937 года. В центре событий — Александро-Невский приход уральского села Шурала, тогда там служил настоятелем отец Михаил Хлопотов. Речь пойдет также о священниках Невьянского благочиния — протоиерее Григории Лобанове, протоиерее Леониде Коровине, диаконе Николае Иванове и других.

Трагично сложилась судьба и двух архипастырей, возглавлявших свердловскую кафедру в 1935—1937 годах. Это архиепископы Макарий Звездов и Петр Савельев, они были арестованы и расстреляны.

Все, чьи имена названы, были арестованы 6 августа 1937 года по ложному обвинению в участии в контрреволюционной повстанческой организации церковников. Это было сфабрикованное в недрах НКВД дело об организации, которой фактически никогда не существовало.

 

Немного предыстории

 

Это все свидетельства о том, как планомерно и систематически уничтожалось православие в России.

Для того чтобы система безбожной власти задействовала, были избраны два главных оружия: страх и быстро сфабрикованный образ врага. «Враги народа» придумывались в самых разных типах: диверсанты, шпионы, троцкисты, перечислять можно бесконечно… И практически огульно врагами объявлялись люди, причастные к церкви — «мракобесы в рясах», любые религиозные организации.

Активно разрушала православные устои и вдруг возникшая «обновленческая» церковь, предлагавшая свои новшества в расчете на покровительство советской власти. А власть в свою очередь могла рассчитывать на встречное угодничество со стороны обновленцев для укрепления нового режима. Опорой «новшества» стали молодые священники из далеких приходов, занявшие высшие вакансии. Это был удар по многовековой православной традиции, по существу, раскол, хотя и без этого происходили споры и трения между направлениями, в частности, между сергиевским и григорьевским по именам сановитых церковников. В Екатеринбурге оказалось, что большинство прихожан были «григорьевцами».

Сложившаяся ситуация привела простых верующих в полное замешательство. С одной стороны агитируют обновленцы, а с другой идет тотальная слежка, составляются так называемые «меморандумы» на владыку, батюшек и соседей. Все эти обстоятельства будут отражены в документах многочисленных следственных дел.

С 1934 года в атмосфере тотальной слежки как предвестие новой волны террора возникает повод для особо крупного дела — дела «церковников».

Сохранилось обвинительное заключение по делу Петра Холмогорцева — митрополита григорьевского направления. По нему проходили 22 человека. Следствие якобы установило, что в 1934 году в Москве митрополит Сергий Страгородский создал антисоветский блок — «Объединенный церковно-политический центр», который объединил, как утверждалось, все повстанческие организации церковников, стоящие на одной фашистской платформе. В деле читаем:

«На Урале уполномоченным этого центра являлся митрополит ВВЦС Петр Холмогорцев и епископ Тихоновской ориентации Макарий Звездов и Глеб Покровский, которыми и была развернута интенсивная работа по созданию на Урале контрреволюционных повстанческих кадров из числа церковников, кулаков и антисоветских элементов.

В 1935 г. духовенство возглавили Петр Холмогорцев, епископ Петр Савельев и митрополит Трубин».

По документам значилось, что Петр Холмогорцев входил от контрреволюционной организации церковников в Уральский повстанческий штаб (УПШ), объединяющий контрреволюционные повстанческие формирования троцкистов, правых, эсэров и церковников.

Дела фабриковались для того, чтобы осуществить все последующие репрессии. А целью их было — обезглавить руководство Русской православной церкви и так решить очередную идеологическую задачу.

 

1937-й — России черный год

 

30 июля 1937 года вышел приказ всем известного наркома внутренних дел СССР Н. Ежова «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».

В соответствии с этим приказом всем подразделениям НКВД предписывалось начать операцию по репрессированию «врагов народа».

Требовалось приговорить к расстрелу или заключению на десять лет в ГУЛАГ 268 тысяч 950 человек по всей стране. Операцию планировалось начать 5 августа 1937 года и закончить в четырехмесячный срок, однако в январе 1938 года было разрешено репрессировать еще 56 тысяч человек. Все республики, края и области получили свою квоту репрессируемых лиц. Сотрудникам НКВД в это время было официально разрешено применение к подследственным физического воздействия, то есть пыток.

На Урале, согласно этой разнарядке, следовало репрессировать 10 тысяч человек (из них 4 тысячи должны быть приговорены к расстрелу, а 6 тысяч — к заключению на 10 лет в ИТЛ). Но по показаниям высших начальников УНКВД по Свердловской и Пермской областям было репрессировано в два раза больше. В документах упоминается цифра 24 тысячи человек.

Возможно, этому акту предшествовало бедственное состояние колхозов (неурожай 1936 года), которое не отвечало заданной сверху оптимистической настроенности, что в стране «жить стало лучше и веселей», а победа социализма не за горами. Необходимо было заглушить недовольство, найти виновников экономического и социального неблагополучия.

Несмотря на массовое закрытие церквей, религиозная жизнь не умирала, духовные ценности по-прежнему играли большую роль в жизни и укладе людей, особенно деревенских. Документы свидетельствуют, что многие продолжали участвовать в богослужениях, посещать церкви и соблюдать обряды. В престольные праздники рабочие старых уральских заводов не выходили на работу. Верующие сохраняли и передавали из поколения в поколение иконы, священные книги, молитвенники.

Для верующих появлялась минимальная возможность создать пространство индивидуальной свободы. Вторая «пятилетка безбожия», которая должна была пройти с 1932 года и завершиться ударными темпами за четыре года в 1936-м, никак не изменила коренным образом религиозную ситуацию.

Все это требовало неотложных действий со стороны власти. Был сотворен сценарий борьбы с врагами. А врагами этими выступали не кто-нибудь, а сами граждане, жители страны, строящей светлое будущее.

 

Дело об уральском повстанческом штабе

 

Перед нами местный циркуляр от 7 августа 1937 года с протоколом допроса арестованного В. Матвеева. От него получено признание о существовании в колхозе «Новая деревня» Ирбитского района Свердловской области контрреволюционно-фашистской группы.

Как добыли эти показания у никому не известного В. Матвеева, можно только догадываться. Это было обозначение «сигнала тревоги». Готовность к чрезвычайному положению.

В это же время у начальника УНКВД по Свердловской области Дмитриева созрела идея «Уральского повстанческого центра» (в городах Свердловске и Перми).

Дмитриеву это пришло в голову или еще кому, никто уже не скажет. Но подчиненные, которым пришлось в 1939 году, во время «бериевской чистки», давать показания о собственных подлогах, утверждали, что именно Дмитриев играл первую роль в этом закручивающемся сценарии.

По документам можно представить, как Дмитриев собирает начальников отделов и их замов в кабинете и заявляет:

 

«Мы даем серьезные доказательства того, что на Урале существует широкое повстанческое подполье, которым руководит Уральский повстанческий штаб. В УПШ входят председатель облисполкома, первый секретарь горкома ВКП(б), митрополит Петр Холмогорцев и другие».

 

Для справки: митрополит Петр Холмогорцев уже проходит по делу Всесоюзной антисоветской церковной организации с центром в Москве, но и он, по версии следователей, вовлечен в Уральский повстанческий штаб, а с ним и другие церковные люди.

Митрополит Петр Холмогорцев относился к григорьевской ориентации. Очевидно, НКВД показалось, что он был более авторитетной фигурой, чем, например, архиепископ Петр Савельев — тихоновской ориентации, который возглавил епархию совсем недавно. Дело Петра Холмогорцева насчитывает 17 томов. И именно в тех папках находится дело архиепископа Петра Савельева, управляющего Свердловской епархией.

По мнению Дмитриева, Уральский повстанческий штаб должен был свергнуть советскую власть на Урале и совершить вооруженный переворот. В качестве доказательства прилагались описания грядущих террористических актов в адрес советского правительства.

В одной из бумаг упоминается, что митрополит Холмогорцев и архиепископ Савельев готовили террористический акт по подрыву генераторов на Первоуральском новотрубном заводе.

Чтобы придуманное дело об УПШ обросло подробностями, появился новый циркуляр с более конкретным описанием замысла предполагаемых диверсантов. В нем уже были использованы показания заместителя командующего Уральским военным округом Василенко. Позже Василенко вместе с его начальником Горбачевым был расстрелян. Василенко якобы возглавлял военное руководство повстанцев, а начальник артиллерии округа Блюм должен был поставлять оружие формируемым подразделениям.

Таким образом, в поле зрения УНКВД по Свердловской области попадают крупные военные, партийные начальники и хозяйственники.

По «ориентировке» Дмитриева, Урал разбит на 6 повстанческих округов. Первичная боевая единица — взвод от каждого колхоза. Во главе четырех взводов — ротный командир. Далее перечислялись так называемые повстанческие округа.

Из показаний Кричмана, зам. начальника 3-го отдела УНКВД, на имя секретаря Обкома ВКП (б) от 20.01.1939 г.:

 

«Создавались липовые дела с громкими названиями и крупными масштабами. Таким делом является так называемый Уральский повстанческий центр.

Это дело было создано бывшим начальником УНКВД Дмитриевым, его помощником Дашевским, бывшим нач. 3 отдела Боярским.

О том, что данное дело является липовым, я узнал только после разоблачения вражеского руководства и ареста указанных выше лиц…»

 

А вот показания Калугина из этого же дела. Именно лейтенант Калугин подписал все расстрельные справки на шуралинцев, невьянцев, архиереев и многих других по следственным делам, попавших в поле внимания.

Из показаний Калугина, особоуполномоченного УНКВД по Свердловской области о подлоге:

 

«Боярским был написан список лиц уже арестованных, несколько сот человек. После этого дела Боярский был послан в Нижний Тагил, где вошел в сговор с арестованным петлюровским офицером Булгаковым, который написал списки на 2 тысячи человек. (…)

Имея эти два коллективных дела (Свердловск и Пермь), провокационным путем, и созданные повстанческие округа, Дмитриев обманывал Наркомвнудел, ЦК ВКП (б) и весь оперативный состав в области, утверждая, что аналогичные округа должны быть в др. районах».

 

Нужно отметить, что события разворачиваются очень быстро. Циркуляр появляется в начале августа, и уже с 5 августа начинаются аресты.

Заслуживают внимания показания бывшего начальника УНКВД по Свердловской области Боярского:

 

«Летом 1937 г. Дмитриев однажды у себя в кабинете собрал всех начальников отделов Управления, сообщил нам, что в Свердловске скоро состоится судебный процесс над участниками Уральской право-троцкистской организации и заявил, что к этому процессу мы не готовы, не имеем документов, главным образом, о повстанческой деятельности право-троцкистской организации на Урале.

Дмитриев предложил всем начальникам отделов, в т. ч. и мне, вести следственную работу в этом направлении…

...Когда я доложил протокол допроса Кандалинцева (бывш. нач. Камского речного пароходства) Дмитриеву, он созвал к себе на совещание всех начальников отделов, ознакомил с показаниями Кандалинцева и заявил, что на Урале, несомненно, существует большая повстанческая организация.

Тут же вызвал к себе стенографистку и в нашем присутствии продиктовал директиву начальникам городских и районных отделов НКВД, в которой указал, что аппаратом Управления вскрыта на Урале большая повстанческая организация, которая создана по принципу формирования воинских частей, что эта организация делилась на корпуса, полки, роты и взводы со штабом в Свердловске…

...Дмитриев дал мне понять, чтобы я при любых обстоятельствах имел бы список участников повстанческих формирований, что он крайне необходим для представления судебного процесса.

Такими указаниями Дмитриева я был озадачен, я думал, как можно добыть списки повстанческой организации, и решил составить подложный список, в который включить уже арестованных и подлежащих аресту кулаков и прочих арестованных, хотя ничего и не имевших в связи с этим делом.

Составив этот список, уговорил одного из фигурантов дела засвидетельствовать, что перечисленные в этом списке являются участниками повстанческой организации, и, что этот список, якобы, изъят у него при аресте.

Я вызвал к себе Алексеева, который вел следствие по делу Ветошева, и рассказал ему установку Дмитриева.

Короче говоря, я предложил Алексееву совершить подлог. Алексеев, выслушав меня, ответил: «Хорошо, я это сделаю…»

Алексеев составил список арестованных и подлежащих аресту кулаков на 2 тысячи человек.

Вскоре, после составления этого подложного списка, подлежащие аресту, были арестованы, а следствие в отношении их провели как на участников повстанческой организации.

Не дожидаясь ареста всех включенных в этот список, я вернулся в Свердловск и на докладе у Дмитриева заметил ему, что составлением списка участников организации мы совершили подлог.

На это мне Дмитриев ответил: «Вы рассуждаете, как провинциал, который никогда не вел больших следственных дел. Этот список нам крайне нужен для судебного процесса».

 

Из допроса Боярского:

 

«По прибытии в Н-Тагил с группой опер сотрудников я ознакомился с наличием арестованных, в т. ч. с Булгаковым. Я доложил по телефону Дмитриеву по существу его показаний, Дмитриев предложил мне поступить так же, как в Коми-Пермяцком округе.

Я вызвал Шарикова, передал ему разговор с Дмитриевым и предложил составить подложный список участников повстанческой организации.

Шариков на мое предложение согласился и составил такой список, заставил Булгакова подписать его как список участников повстанческой организации».

 

Случайно или неслучайно, но арестованного по фамилии Булгаков допрашивает сотрудник НКВД Шариков. И не только допрашивает, но и приписывает ему ложный список на 2 тысячи человек.

Процитирую показания Боярского дальше:

«Вопрос: т.о. Вы путем подлога создали два следственных дела на якобы существовавшие повстанческие организации?

Ответ: В этом я признаю себя виновным. Вместо того, чтобы вскрыть в действительности существовавшие повстанческие формирования и арестовать подлинных участников этих контрреволюционных формирований, я следствие повел по неправильному пути, не вскрыл до конца формирования. Предал суду путем оговора и подлога и тех, которые не имели никакого участия в этих контрреволюционных формированиях.

Почему я так поступил? Почему я совершил подлог?

Потому что путем этого подлога я имел возможность рапортовать о хороших успехах в следственной работе.

Путем обмана советской власти, репрессий в ряде случаев ни в чем неповинных людей, я хотел нажить себе авторитет.

Вопрос: Значит, Алексеева и Шарикова Вы втянули во вражескую работу?

Ответ: Да, в этом я признаю себя виновным, именно я потребовал от них совершить эти подлоги, а в последующем они уже сами стали фальсифицировать следственные документы, приклеивая всем арестованным ярлык участника контрреволюционной повстанческой организации. И на основании этого производили аресты др. лиц, не причастных к этим организациям…»

 

Еще из допроса Боярского:

 

«Вопрос: Назовите дела, которые были созданы путем провокационных методов ведения следствия?

Ответ: Точно назвать количество дел и лиц, привлеченных к ответственности по этим делам, которые были созданы путем провокационных методов ведения следствия, я не могу. Из числа арестованных кулаков, так называемых трудпоселенцев и лиц инонациональностей в количестве 24 тысяч человек.

Путем провокационных методов ведения следствия были созданы в действительности не существовавшие шпионские, диверсионные и др. контрреволюционные формирования».

 

Из показаний бывшего сотрудника УНКВД по Свердловской области Шарикова:

 

«Мне достался петлюровский офицер Булгаков, сознавшийся до меня ранее. Я доложил его дело Боярскому…

Булгаков составил список человек на 2000, который, якобы, был у него обнаружен.

Так был «вскрыт» Тагильский повстанческий округ.

В Тагиле я понял, что все эти округа — фикция, и то, что у повстанцев обнаруживалось — тоже подлог».

 

Из материалов следственных дел видно, что контрреволюционной повстанческой организации церковников на Урале фактически не существовало, а ее создали следственные органы провокационным путем.

Из заключения по арх.-следств. делу №№ 2271/2264 от 18.09.1954 (цит. по ГААОСО, Ф. Р-1, Оп. 2, № 24181 — первый том, всего в 17 томах, т. 8, с. 192):

«В 1938 году и позже в органы прокуратуры МВД и Президиум Верх. Совета СССР подало заявление 34 человека, осужденных к 10 годам лишения свободы, в которых арестованные указывали, что они не являлись участниками контрреволюционной повстанческой организации и осуждены необоснованно.

В числе подавших такие заявления 14 человек арестованных, которые на следствии признали свою причастность к контрреволюционной повстанческой организации церковников. В своих заявлениях они указывают, что признательные показания на следствии в 1937 г. дали под вымогательством следствия.

По жалобам арестованных в 1934—1941 гг. в органах УНКВД проводилась проверка, которой также не установлено существование данной контрреволюционной организации».

 

Из заключения видно, что уже в 1938 году ситуация стала проясняться, но люди продолжали сидеть в лагерях, а об убитых никто и не вспоминал.

Из показаний бывшего сотрудника Пермского НКВД Аристова:

 

«Я, получив 10 арестованных, возился с ними целые сутки и не мог получить, кроме как нескольких показаний об антисоветской агитации, но, когда я показал эти протоколы Королеву, то он меня выругал, назвал бездельником, не умеющим работать, и прочитал целую лекцию, что кулак, белогвардеец или прочий арестованный, это враг, идеологический враг, а поэтому: что ты с ними разговариваешь! Напиши протокол, что он участник повстанческой организации. Укажи, кем завербован, напиши 2-3 факта диверсионной деятельности и заставь подписать протокол, о встретившихся трудностях можешь получить консультацию у меня или у Овсейчика».

 

Но существовали и другие «инструменты» для вынуждения дачи ложных показаний.

Из показаний оперуполномоченного УНКВД по Свердловской области Солоновича:

 

«Агентурных или каких-либо других материалов, которые бы подтверждали контрреволюционную деятельность арестованных лиц, в большинстве случаев не было... Основанием для ареста лиц, на которых не имелось компрометирующих материалов, являлось социально чуждое происхождение... Повседневное проведение массовых операций и поступление в тюрьму каждую ночь вновь арестованных не представляло возможности при имеющемся составе следователей развернуть обстоятельное расследование в отношении каждого арестованного... Решающую роль играла камерная обработка...».

 

Из показаний начальника внутренней тюрьмы УНКВД по Свердловской области Талашманова следует, что арестованные разводились по кабинетам следователей, где предлагалось подписать «признание». Тех, кто отказывался, отправляли в «камеру не признавшихся». Из подписавших заявления создавалась активная группа, которая внедрялась в камеру не признавшихся. После обработки не признавшиеся снова вызывались на допрос. Тех, кто снова упорствовал, оставляли стоять в коридоре до утра... С применением этого метода почти все без исключения подписывали протокол.

Для террора 1937 года характерны следующие черты:

 

— все дела оформлялись как политические;

— оправдательных приговоров не было: или расстрел, или 10 лет ИТЛ;

— особо крупные коллективные дела объединялись в тома;

— фотографии не делались;

— допросы (до 60 страниц!) писали сами следователи, а арестованные только подписывали каждую страницу, поэтому подпись под листами была формальностью;

— существовали клише, то есть одинаковые протоколы;

— обеспечивался повышенный скоростной режим (часто в течение одной недели, а иногда в течение одного дня).

 

Кроме групповых дел следователи фабриковали и одиночные. Так, священник из Кушвы Петр Торопов был приговорен к расстрелу за то, что на два часа задержал богослужение, и это повлияло на явку граждан к началу праздничной первомайской демонстрации.

Священник села Салка Нижнетагильского района Аким Рысев приговорен к расстрелу за то, что крестил четырех пионеров, которые после этого вышли из пионерского отряда.

Священник села Нижнее Шалинского района Лука Агафонов приговорен к расстрелу за то, что ходатайствовал во ВЦИК, чтобы не закрывали церковь.

Только в 1956 году сама власть наконец признала факт грандиозной фальшивки. Никакой повстанческой организации церковников на Урале не существовало. Это утверждает Определение 663 от 19 июня 1956 г. Военного Трибунала Уральского Военного округа.

 

Дело Григория Лобанова

 

Следственные дела членов приходского совета Александро-Невской церкви села Шурала и ряда невьянских священнослужителей объединены были в «дело Лобанова».

Следственное дело архиепископа Макария Звездова находится в коллективном деле Л.П. Смирнова на 30 человек. Протокол допроса архиепископа Петра Савельева также имеется в деле Смирнова. Следственное дело архиепископа Петра Савельева находится в коллективном деле Петра Холмогорцева.

Дело Лобанова было доставлено из Кировграда в Свердловск с вещественными доказательствами в особом пакете. А это и допросы арестованных, и их анкеты, и справки обысков, и еще компромат в виде пары-тройки фактов, хотя бы и вымышленных, но призванных свидетельствовать об антисоветском духе «церковников». Короче говоря, Кировский райотдел УНКВД предоставил весь набор документов, чтобы в Свердловской тюрьме № 2 следователи особенно не морочили себе голову.

К сожалению, фактов взаимоотношений настоятеля шуралинской церкви и священства города Невьянска не сохранилось в деле. А очные ставки в то время не проводились.

Несомненно, они все были знакомы лично — все-таки одно благочиние, а приходская жизнь небольшого города — почти сельская. Будни сменяют праздники, церковное хозяйство требует попечения, прихожане оставались со своими бедами и бедностью.

Почему бедностью? Да потому что в анкетах всех арестованных шуралинцев в графе «имущественное положение» написано «бедняк», «беднячка», «из бедняков». Что с них взять? Зато потом в «расстрельных справках» написано: расстрелять с конфискацией имущества.

Ко времени ареста настоятель Александро-Невского храма отец Михаил Хлопотов уже не имел дома, а жил в трапезной при церкви. И все равно — «расстрелять с конфискацией имущества».

Есть информация о том, что священнослужители Невьянского благочиния, проходившие по этому делу, были хорошо образованы, а в глубинке в те времена это еще было редкостью. Следователи, как правило, имели «низшее образование», так отражено в их анкетах.

Благочинный Невьянского округа протоиерей Григорий Иванович Лобанов родился в 1881 году в поселке Серебрянского завода Кушвинского уезда. Окончил учительскую семинарию. В 1909 году рукоположен в сан священника и назначен к церкви села Новоалексеевского Екатеринбургского уезда. Лобанову довелось служить в разных храмах. С 1930 года он — настоятель Вознесенской церкви города Невьянска и благочинный Невьянского округа. Известно, что отец протоиерея Григория Лобанова имел корову, лошадь и земельный надел, а также красильную мастерскую. Жена отца Григория была учительницей. У них были три дочери и сын, которые жили в Свердловске. Одна из дочерей тоже учительствовала.

Невьянский приход был достаточно крепкий благодаря не только церковным активистам, но и священству. Под руководством Григория Лобанова служили Леонид Коровин, Григорий Пономарев, диакон Николай Иванов.

Невьянские священнослужители сообща заботились о находящемся в ссылке болящем владыке Макарии Звездове, собирали ему посылки, деньги и лекарства, о чем доносили в райотдел НКВД неутомимые информаторы, судя по всему, добровольно.

Все священнослужители были арестованы 6 августа 1937 года.

Первоначальные допросы снимали сотрудник Кировградского райотдела В.М. Сапожников, который отдавал протоколы начальнику Кировградского райотдела УНКВД по Свердловской области И.М Бахареву. В 1939 году они будут привлечены за фальсификацию дел (в том числе и этого) и дадут показания о деле Лобанова. Бахарев умрет в 1939 году под следствием. Сапожникова привлекут для дачи показаний снова в 1954 году, и он расскажет, хоть и немного, о начале сфальсифицированного дела.

Из показаний Сапожникова:

 

«… название организации как фашистской повстанческой является вымыслом, подсказанным мне по указанию начальника РО НКВД Бахарева (Ивана Митрофановича). Фактически же никакими материалами о практической повстанческой деятельности я не располагал...

…За давностью времени личность Кичигина К.П. (прихожанина шуралинской церкви — был расстрелян с остальными)… обстоятельства его допроса я не помню, а поэтому не могу сказать, соответствуют ли его показания действительности.

Из перечисленных по показаниям Кичигина лиц я помню Хлопотова, Просвирякова, Кириллова, которые являлись участниками антисоветской группы в селе Шурала Свердл. обл., возглавляемой Хлопотовым. К Хлопотову неоднократно съезжались служители церквей окружающих сел на нелегальные совещания.

Других фактов его антисоветской деятельности не помню».

 

То есть факта встречи священника с другими священниками было достаточно, чтобы судить об антисоветской деятельности. И не только судить, но и «сшить дело».

Из допроса Сапожникова следует, что никакими фактическими материалами о повстанческой деятельности следствие не располагало. Однако в декабре 1954 года тот же Сапожников выдает версию «недораскрытия» дела. Он утверждает, что факты были, но их подробно не задокументировали по вине руководства отдела и УНКВД. Другими словами, руководство «не доглядело» — Сапожников остался верен своей «вере». Такая упертость в своей непогрешимости характерна была для многих сотрудников НКВД, даже для тех, которые были уличены в фабрикации и подлоге.

Отец Григорий отрицал свое участие в контрреволюционной деятельности и только на третий день допроса все подписал. Скорее всего, это был заранее изготовленный протокол.

Вот протокол допроса Лобанова:

 

«Вопрос: Какая цель преследовалась Вами при подаче сведений — списка епископу Савельеву Петру на весь духовенствующий и монашествующий состав, как штатный, так и внештатный?

Ответ: Да, такие сведения — списки на духовенство и монашествующий состав, находящийся в районе независимо от их работы и церковной ориентации, я по заданию епископа Савельева Петра действительно предоставлял. Я знал отлично, понимаю и осознаю, что это Савельеву требовалось для изучения им кадров на периферии, на котором бы он и в целом наша контрреволюционная повстанческая церковная организация, я лично ее руководитель, в районе могли опереться в своей деятельности и черпать, пополнять свои контрреволюционные силы для борьбы с Советской властью».

 

Отец Григорий как человек с учительским образованием и опытный священнослужитель и в страшном сне бы не выговорил: «…черпать, пополнять свои контрреволюционные силы для борьбы с Советской властью», «изучение кадров на периферии». Этим нечеловеческим языком чекистской канцелярии могли изъясняться только ее работники для того, чтобы сначала изобличать, а потом уничтожать.

Отец Григорий был арестован 6 августа 1937 года, осужден 25 сентября 1937 года и расстрелян 29 сентября 1937 года в полночь.

Одновременно с настоятелем невьянской церкви был арестован протоиерей Леонид Коровин. Здесь нужно отметить, что при обыске у отца Леонида было изъято много книг церковного содержания.

Протоиерей Леонид Михайлович Коровин родился 2 апреля 1889 года в городе Верхотурье Пермской губернии в семье священника. После окончания в 1910 году Пермской духовной семинарии он был направлен в село Балакино Верхотурского уезда, где стал заведующим земским училищем и преподавателем Закона Божиего. В 1911 году был рукоположен во священника и направлен служить в Верхнюю Туру. Одновременно занял должность законоучителя двухклассного Верхнетуринского училища. С 1912 года служил в Надеждинском заводе (ныне город Серов). Последним местом его служения был город Невьянск, где протоиерей Леонид Коровин поселился после тюменской ссылки. Там он жил в своем доме с женой и двумя детьми.

В 1928 году отец Леонид привлекался органами НКВД по ложным доносам, называемым «информсводками». В информсводке от 10.06.1926 года указано, что «при Колчаке у попа Коровина состояли на квартире офицеры и Коровин выдавал им советских работников».

В архиве хранится Дело № 67888 (ГААОСО, Ф. Р-1, оп. 2) по обвинению гражданина Коровина Леонида Михайловича по ст. 58-10, согласно которому его следовало отправить в ссылку через ПП ОГПУ сроком на 3 года, считая срок с 22.10.1928 года. К делу подшито заключение от 10.12.1931 года, в котором указано, что Коровин, находясь в ссылке, «поддерживал широкие связи со ссыльными попами, совершал нелегальные религиозные обряды».

Камерный помощник прокурора Балакина свидетельствовал, что Коровин является служителем культа в одном из мощных пролетарских центров СССР — Надеждинском заводе на Урале. Что он выступил с воззванием организовать материальную помощь «томящимся в тюрьмах» священникам-тихоновцам и замечал, что всюду идут аресты священнослужителей. Тем самым Коровин сеял недоверие к советской власти, преследующей якобы духовенство. А потому личность Коровина следует рассматривать как социально ненадежное лицо.

Во время первого ареста Коровина в 1928 году по доносам ряда лиц, утверждавшим, что он призывает прихожан Спасо-Преображенской церкви города Надеждинска помогать арестованным священникам, подследственный отказался от своих слов. В итоге он был отправлен в ссылку сроком на три года.

На момент второго ареста отец Леонид служил в Вознесенской церкви Невьянска. Он был арестован органами НКВД Кировградского района в августе 1937 года как член контрреволюционной повстанческой церковно-монархической организации, возглавляемой архиепископом Петром Савельевым.

Отец Леонид полностью отрицал все измышления следователей о существовании такой организации. Предъявленных обвинений в антисоветской деятельности не признал. Подтвердил, что отвозил от епископа Петра Савельева в Москву два пакета, о содержании которых осведомлен не был. Один пакет был доставлен лично Сергию Страгородскому, второй — его заместителю Александру Лебедеву. Священник Леонид Коровин подтвердил то, что действительно вел дневник, где писал о существующей власти (дневник был изъят), а также помогал материально епископу Макарию Звездову. Также у него были найдены 115 книг дореволюционного издания, что в 1937 году считалось «контрреволюционной монархической литературой» (из дела подвижника Свердловской епархии священника Леонида Михайловича Коровина).

Сам отец Леонид объяснил свой визит в Москву поездкой за святым миром и ходатайством священнослужителей Свердловской епархии перед Московской патриархией о присвоении владыке Петру чина архиепископа, что более похоже на правду.

В деле отца Леонида хранится заявление его жены А.П. Коровиной от 18 февраля 1957 года. Это тетрадный листочек в клеточку, текст написан ручкой с пером фиолетовыми чернилами, очень грамотный текст, ни одной ошибки. Сколько в нем мужества и отваги перед безжалостной системой!

 

Вот это письмо:

 

«В 1937 году 6 августа мой муж Коровин Леонид Михайлович, священник, 1889 г.р., проживающий в то время в Невьянске Свердловской области, был арестован сотрудниками Кировградского отдела УНКВД по Свердловской области и неизвестно, куда отправлен.

На мой запрос прокурор Свердл. обл., отношением за № 6-К-4869 от 26.2.1939 г. сообщил, что муж осужден 25 сентября 1937 г. и отправлен для отбытия срока.

До настоящего времени мне неизвестно, за что арестован мой муж и какова была его дальнейшая судьба, а потому прошу ответить на следующие вопросы:

ЗА ЧТО МУЖ МОЙ БЫЛ ПРИВЛЕЧЕН?

КЕМ И ГДЕ ОСУЖДЕН?

НА КАКОЙ СРОК И КУДА БЫЛ ОТПРАВЛЕН?

ЖИВ ЛИ? ЕСЛИ ЖИВ, ГДЕ НАХОДИТСЯ?

МОЖЕТ ЛИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ВЕРНУТЬСЯ К СЕМЬЕ?

РЕАБИЛИТИРОВАН ЛИ?

(подпись)»

 

И вот документ с грифом «секретно» для дальнейшего составления ответа:

 

«Коровин Л.М., 1889 г.р. 25 сентября 1937 года был осужден тройкой УНКВД Свердловской области.

ПОЛАГАЛ БЫ (типографски на бланке):

1. Зарегистрировать смерть Коровина Л.М. Невьянским ГорЗАГСом Свердловской области.

2. Гр. Коровиной объявить, что ее муж был осужден на 10 лет ИТЛ и умер в заключении 17 июня 1943 года от воспаления воротной вены».

 

На самом деле, как мы знаем, Леонид Коровин был расстрелян в сентябре 1937 года. Но в справках о смерти в ИТЛ, выдаваемых родственникам репрессированных, слово «расстрел» не использовалось. Был специально разработан перечень заболеваний, якобы повлекших за собой летальный исход во время отбытия наказания.

Леонид Коровин был приговорен 25 сентября 1937 года к расстрелу. Расстрелян 29 сентября 1937 года.

Друг и сподвижник отца Леонида диакон отец Николай Иванов также отказался от всех обвинений и не упомянул ни одной фамилии при допросах.

 

Протоиерей Михаил Хлопотов и его приход

 

Перед тем как Михаил Хлопотов и его прихожане были арестованы, в органах РО УНКВД появился «меморандум» Кировградского райотдела УНКВД по Свердловской области. Составлен он был 5 сентября 1937 года. В нем цитировались разные слухи и неблаговидные разговоры по отношению к советской власти. Подписан этот меморандум начальником Кировградского РО НКВД, старшим лейтенантом госбезопасности Бахаревым, вторая подпись: Сапожников.

При обыске вместе с церковной литературой был обнаружен пакет с перепиской. Литература стала «неоспоримым доказательством» для ареста священника и членов церковного совета. К перечню литературы прилагался и список «повстанцев». Список этот потом появился в деле архиепископа Петра Савельева.

20 человек священнослужителей и мирян Невьянского района, в том числе 12 жителей села Шурала во главе с настоятелем Александро-Невской церкви Михаилом Хлопотовым и членами его прихода оказались в числе контрреволюционных элементов, которые поступили в «разработку».

В деле Лобанова сохранились протоколы допросов Михаила Хлопотова и членов его прихода. В отличие от многих дел, которые имеют общую кальку, это дело имеет не только информсводку, то есть «меморандум». Есть здесь любопытный документ о деятельности и жизни отца Михаила и верующих Шуралы.

К сожалению, пока живы родственники этого человека, мы не имеем права называть его имя. Да и вопрос его виновности в деле ареста шуралинцев остается открытым.

Как бы то ни было, но в руках кировградских следователей оказалась обширная информация о том, что у отца Михаила собирались священники и верующие и они разговаривали, выпивали и даже провозглашали тосты «за свержение советской власти», которые слышал один из сельчан в феврале 1937 года через двойное стекло дома. Самого-то его не пригласили за стол. Пришлось подслушивать.

Можно ли представить такую картину, что зимой к небольшому окошку деревенской избы прильнуло чье-то чуткое ухо и уловило компромат? Можно, но только в протоколе, написанном чужой рукой.

Вот показания свидетеля, записанные 5 августа 1937 года, за сутки до ареста всех обвиняемых шуралинцев. Если учесть, что свидетель на тот момент был молодым человеком, а к тому же обыкновенным сельским жителем, то можно сделать вывод, что его рассуждения про контрреволюционную монархическую организацию явно написаны чужой рукой. И вот еще почему так думается. Если из каждого вопроса (и ответа) убрать выражения «контрреволюционная деятельность», «монархическая организация», «борьба против советской власти» и т.п., то это будут вполне мирные вопросы про то, как живут верующие люди в Шурале. Обыкновенное стукачество, а не навет, который бы стал основанием для расстрела.

Тем не менее простое перечисление имен прихожан с добавлением нужной политизированной риторики создало совершенно ужасную и опасную картину готовящихся «диверсий» и прочей антисоветской работы.

Из показаний свидетеля следовало, что священник Хлопотов, как и другие участники контрреволюционной монархической организации, распространяет среди населения имеющуюся у него контрреволюционную литературу, проводит нелегальные собрания, во время церковной службы произносит проповеди контрреволюционного содержания. Свидетель рассказывал, как он лично увидел через окно в доме сидящих за столом Хлопотова, Кичигина, Кирилловых, мужа и жену, и неизвестных гостей:

 

«Хлопотов, поднимая стакан, сказал тост, призывающий к свержению Советской Власти. Кичигин, уже поддержав его выступление, дополнил его, вызвав смех у присутствующих, после чего начали распевать песни…»

Свидетель упомянул и то, что Кичигин якобы неоднократно рассказывал, что в 1930 году хранил в церкви около двух пудов скопленного им серебра царской и советской чеканки и, возможно, многое присвоил. На вопрос, из каких источников это известно, свидетель пояснил, что он является верующим человеком и постоянным певчим шуралинской церкви, в результате чего имеет общение со священником Хлопотовым и всеми перечисленными людьми.

Все смешалось в голове у молодого сельского жителя: и сплетни, и политика, и праздники, и будни, и деньги, и вера, и его бедность, и страх перед людьми в погонах.

На следующий день после доноса — 6 августа 1937 года — прошел обыск в церкви в присутствии священника Михаила Хлопотова, церковной старосты А.В. Калининой и понятых. Со слов Хлопотова, указанной литературы в церкви хранится около 336 книг. Причем подробной описи нет. Указанная литература опечатана в отдельном шкафу печатью сельского Совета.

Вот эта литература и послужила основанием для ареста священника и членов церковного совета.

Еще несколько слов об отце Михаиле Хлопотове. Уроженец Нижнего Тагила, 1878 года рождения, по происхождению сын дьякона, священник. Женат, жена Наталия Григорьевна — домохозяйка. Супруги были бездетны и усыновили мальчика из бедной семьи. Воспитали его как родного.

На отца Михаила заводили дело еще в 1931 году. То есть он был «под прицелом» органов, как и Леонид Коровин, как и Григорий Лобанов.

По первому делу Михаил Хлопотов 29 апреля 1931 года дал подписку о сотрудничестве с органами ОГПУ. Но никаких сведений фактически не давал, а в апреле 1932 года от работы с органами ОГПУ категорически отказался. Кроме того, рассказал в камере священнику Луканину и другим о том, что он арестован за то, что является сотрудником ОГПУ и не доносил никаких сведений, чем расконспирировал себя.

В обвинительном заключении подшита справка от врача с подписью и печатью от 07.06.1932 года: «Гр. Хлопотов Михаил Филимонович страдает рассеянным склерозом головного и спинного мозга». На все вопросы, задаваемые следователем, отвечает: «подписку давал в болезненном состоянии, более показать ничего не могу».

29 июня 1932 года уполномоченный 3-го отдела СПО ПП по Уралу, рассмотрев следственное дело № 9418/9 по обвинению Хлопотова Михаила Филимоновича по ст. 58-10, нашел:

 

«Хлопотов М.Ф. 53 лет, уроженец города Н-Тагила, по происхождению — сын дьякона, сам служитель культа, священник, грамотный, б/партийный, был привлечен к ответственности за расконспирацию как осведомителя ОГПУ, но под следствием прямого факта расконспирации не установлено, а потому, принимая во внимание вышеизложенное и руководствуясь ст. 4 УКП постановил: «Следственное дело №9418/9 по обвинению Хлопотова М.Ф. дальнейшим производством прекратить, обвиняемого из-под стражи освободить, дело сдать в архив УСО ПП». «Прямого факта расконспирации не установлено».

На момент повторного ареста священнику шуралинской церкви было 59 лет. Он жил в трапезном помещении церкви. Совершал богослужения в Александро-Невском храме, где и был арестован 6 августа 1937 года.

Первоначально его допрашивали в Кировградском райотделе УНКВД по Свердловской области. Снимали показания Сапожников и Бахарев. Впоследствии оба были арестованы за фальсификацию данного дела и сами давали показания. Как уже было сказано, Бахарев умер в заключении в 1939 году, а Сапожников в 1954 году упоминает, что он не допрашивал отца Михаила Хлопотова и не понимает, как его подпись оказалась под протоколом священника.

Но Сапожников стоит до последнего, утверждая, что отец Михаил участвовал в антисоветской деятельности, хоть фактов, подтверждающих это, не имеется. А просто: дело пошло по другому руслу, и мы не смогли изобличить отца Михаила.

Нужно отметить, что протоколы допросов по делам, проходившим в 1937 году, сочинялись следователями, о чем свидетельствуют впоследствии сами работники НКВД. В протоколе допроса от 17 августа 1937 года отражено, что обвиняемый Хлопотов в предъявленном ему обвинении виновным себя не признал ни в начале допроса, ни в конце. Но в этом же протоколе содержится его обстоятельный рассказ как раз о том, как создавалась и действовала та самая контрреволюционная повстанческая организация для проведения активной контрреволюционной деятельности. Обвиняемый тут же назвал членов организации, имена идейных руководителей...

Священнослужитель никогда не будет лжесвидетельствовать против своих прихожан, тем более отдавая себе отчет, какое страшное время на дворе. Нет, список приходского совета села Шуралы в протоколе допроса Михаила Хлопотова вписан чужой рукой, как все, что касается «антисоветчины».

Суконный язык этого протокола, к тому же повторяющийся в показаниях других арестованных, не может быть языком образованного священнослужителя. И смысла нет там, где имеется злой умысел.

Выписка из протокола заседания тройки при УНКВД Свердловской области от 25 сентября 1937 года:

«Слушали: дело по обвинению Хлопотова Михаила Филимонович 1878 года рождения. Уроженец г. Нижний-Тагил. Судим за контрреволюционную деятельность. Священник.

Обвиняется в том, что являлся руководящим участником контрреволюционной фашистско-повстанческой организации церковников на Урале.

По заданию организации организовывал и руководил контрреволюционной повстанческой группой, на территории Кировградского района.

Используя церковную трибуну, среди населения вел махровую контрреволюционную пропаганду, направленную на дискредитацию политики партии и Советского правительства.

Открыто призывал население к свержению существующего строя в СССР путем вооруженного восстания».

(Допрос снимал следователь Сапожников).

Тройка УНКВД постановляет:

«Постановили: Хлопотова Михаила Филимоновича РАССТРЕЛЯТЬ. Лично принадлежащее имущество конфисковать».

 

К этому прилагается справка о его расстреле за подписью лейтенанта ГБ Калугина…

25 сентября 1937 года тройкой УНКВД при Свердловской области были приговорены к расстрелу и расстреляны 29 сентября в 12 часов ночи в подвалах НКВД города Свердловска, затем погребены в общей могиле на 12 км Московского тракта:

Коровин Леонид Михайлович, 1889 г.р., священник Вознесенской церкви г. Невьянска;

Лобанов Григорий Иванович, 1881 г.р., благочинный церквей Невьянского округа, протоиерей Вознесенской церкви г. Невьянска;

Иванов Николай Иванович, 1906 г.р., протодиакон Вознесенской церкви г. Невьянска;

Мухин Александр Андреевич, 1884 г.р., священник Никольской церкви пос. Верх-Нейвинск.

И верующие Шуралы со своим настоятелем:

Хлопотов Михаил Филимонович, 1878 г.р., настоятель церкви с. Шурала;

Просвиряков Василий Степанович;

Кириллова Мария Федоровна, 1905 г.р., член церковного совета, певчая с. Шурала;

Щелконогова Татьяна Федорова, 1894 г.р., псаломщица, монахиня;

Кичигин Константин Павлович, 1904 г.р., член церковного совета с. Шурала.

 

Архиепископ Петр Савельев был расстрелян 23 октября вместе с архиепископом Макарием Звездовым, митрополитом Петром Холмогорцевым — григорьевского направления, епископом Леонидом Марченковым — обновленческого направления, в 12 часов ночи в подвалах НКВД города Свердловска, все погребены в общей могиле на 12 км Московского тракта.

Остальные были осуждены на 10 лет ГУЛАГа.

Из обвинительного заключения по делу Лобанова и Хлопотова следовало, что по заданию свердловского епископа Петра Савельева, являющегося руководителем работавшей на Урале контрреволюционной фашистской повстанческой организации церковников, действовали две группы. Одну создал Лобанов в городе Невьянске и другую Хлопотов в селе Шурала. Организация ставила своей целью свержение советской власти и восстановление капиталистического строя в России. Обвиняемых по делу проходило 8 человек. Сбор сведений шпионского характера по заданию епископа Петра Савельева осуществлялся для передачи агенту одного из иностранных государств Лебедеву Александру Васильевичу. Допрошенные в качестве обвиняемых участники организации виновными себя признали полностью, за исключением Иванова Николая Ивановича и Коровина Леонида Михайловича. Последние — частично. Подписано: «УНКВД по Свердловской области, Бахарев, Сапожников».

 

А вот документ о реабилитации:

 

«Постановление Президиума Свердловского Областного суда от 13 декабря 1956 года (по делу 44 У-510 С, с. 258, ГААОСО № 8355 Р-1, оп.2, дело 20939)

гриф «секретно»

г. Свердловск

 

Президиум Свердловского Областного суда в составе: Председателя Президиума Шведовой З.И., членов Президиума Куклинова Н.Н. и Бисеровой А.В. с участием и.о. прокурора Свердловской области Мухина И.П., рассмотрев дело по обвинению Лобанова, Хлопотова, Кичигина и других, и заслушав доклад члена суда Комиссарова К.И. УСТАНОВИЛ:

 

Лобанов, 1881 г.р., русский, бп

Хлопотов, 1878 г.р., русский, бп

Кичигин, 1904 г.р. русский, бп

Кириллова, 1905 г.р., русский, бп

Щелконогова 1891 г.р., русский, бп

Иванов 1906 г.р., русский, бп

Коровин, 1889 г.р., русский, бп

 

— все на основании Постановления тройки УНКВД по Свердловской области от 25 сентября 1937 года подвергнуты расстрелу за участие в религиозной фашистско-повстанческой контрреволюционной организации, и по заданию которой вели антисоветскую пропаганду.

Протест прокурора Свердловской области, а котором ставится вопрос о прекращении данного дела, президиум находит подлежащим удовлетворению.

Осужденные Иванов и Коровин во всех своих показаниях категорически отрицали свое участие в контрреволюционной деятельности.

Остальные осужденные вину свою признавали, однако, судя по всем объективным обстоятельствам дела, видно, что эти их показания не соответствуют действительности.

Такой вывод вытекает из следующих фактов.

В показаниях Лобанова, Кичигина и Хлопотова указывается, что их в контрреволюционную деятельность вовлек Савельев.

Однако дело по обвинению Савельева военным трибуналом 19 июня 1956 года прекращено на том основании, что оно было сфальсифицировано органами следствия.

Осужденные (кроме Коровина и Иванова) как на участников их организации указывали еще на многих других лиц, которые либо вовсе не привлекались к ответственности, либо привлекались, но дела в отношении их прекращены производством судебными органами. Все это свидетельствует о недостоверности показаний осужденных, признававших свою вину в антисоветской деятельности.

В подтверждение их обвинения органы следствия ссылались на показания осужденного по другому делу, но будучи передопрошенным в 1954 году, последний заявил, что его показания относительно контрреволюционной деятельности Хлопотова и других сфальсифицированы.

Проводившие расследование данного дела бывшие работники НКВД Казанцев и Сапожников на допросе в 1954 году по существу признали, что следствие вели тенденциозно, что им вообще неизвестно, существовала ли в действительности фашистско-повстанческая контрреволюционная организация на Урале.

Изложенное свидетельствует о явной неосновательности осуждения Лобанова, Хлопотова и других, поэтому президиум

 

ПОСТАНОВИЛ:

 

Протест прокурора Свердловской области удовлетворить.

Постановление тройки УНКВД по Свердловской области от 25 сентября 1937 года отменить, а дело в отношении Лобанова, Хлопотова, Кичигина, Щелконоговой, Иванова и Коровина производством прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления.

Председатель Шведова».

В деле имеется также документ от 25 июня 1958 года под грифом «секретно» на бланке Управления Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР по Свердловской области. К нему приложены копии определения по делам Холмогорцева, Звездова и других, а также архивно-следственные дела по обвинению Холмогорцева П.Г., Старцева А.С., Лобанова Г.И., Краева М.Н. и других с материалами проверки, из которых видно, что так называемое контрреволюционная организация церковников на Урале была сфальсифицирована бывшими работниками УНКВД Свердловской области.

Отмечено, что все указанные лица проходили в связи с делом епископа Петра Савельева, который был реабилитирован военным трибуналом 19 июня 1956 г. Дело его было сфальсифицировано органами следствия.

А еще ранее, в 1955 году, был издан приказ МВД СССР № 00107, согласно которому дела сотрудников НКВД уничтожались.

 

Из практики подвальных расстрелов

 

Первые сведения об этом трагическом месте появились в прессе в 1989 году. В частности, выяснилось, что в 1967 году при строительстве спортивной базы «Динамо» строители наткнулись в нескольких местах на захоронения людей. Множество человеческих останков лежало друг на друге. У всех в черепе были отверстия от пуль. О находке сообщили тогдашнему начальнику УВД Свердловской области Еремину. Но тот лишь приказал закопать всё обратно и забыть о происшествии, пригрозив невольным свидетелям в случае распространения информации расстрелом. Позже, в 1989 году, нашлись свидетели того, как происходили сами захоронения жертв сталинских репрессий. Двое охранников, стороживших в 1930-х годах территорию захоронений, рассказали, что рвы были расположены рядами. Каждый ров был 45 метров в длину, 4 метра в ширину и по 2 метра в глубину. Тела свозили сюда по ночам в грузовиках и скидывали в яму. После большого количества публикаций в прессе в 1990 году прокуратура произвела частичную эксгумацию одного из захоронений около Ново-Московского тракта. С одного только квадратного метра были извлечены останки 31 человека. Органам НКВД в то время спускали «сверху» план по расстрелам. В Свердловской области сталинский план перевыполнили. Невинных людей арестовывали, пытали, предъявляли им совершенно абсурдные обвинения. В подвалах НКВД на Ленина, 17 только за неполные два года (1937–1938) расстреляли около 20 тысяч человек. Порой за одну ночь расстреливали до 400 человек.

Все расстрелянные закапывались близ Свердловска на 12 км Московского тракта на территории, принадлежащей УНКВД области. Поскольку в состав Свердловской области входила тогда и Пермская, здесь же захоронены расстрелянные священнослужители и миряне Пермской епархии.

О масштабах этого массового убийства говорят такие сведения. Следствие по групповому делу архиепископа Макария Звездова проходило с 3 по 20 октября 1937 года. В материалах указано, что все 30 человек были арестованы 3 октября, за 16 дней было проведено следствие, сняты допросы, а 23 октября 10 человек расстреляны в 12 часов ночи в подвалах НКВД Свердловска, затем погребены в общей могиле на 12 км Московского тракта. Хотя есть еще документ, который гласит, что арестовано было 65 человек, расстреляно 16, остальные 39 человек не сознались.

На основании протоколов 1937 года трудно и во многих случаях почти невозможно представить духовный облик людей, оказавшихся под следствием. С некоторыми делами явно «поработали»: не по одному разу менялась нумерация страниц (первоначальные номера страниц зачеркнуты или подтерты). О внешнем облике, о служении, о том, что пришлось пережить тому или иному человеку (а среди них есть и уже прославленные в сонме исповедников и новомучеников российских), можно получить более подробную информацию из дел начала 1930-х годов. В них отражаются этапы исповеднического пути священства за время Гражданской войны и первых лет коллективизации.

1937 год для многих стал «последним рубежом».

В ходе массовых репрессий 1937—1938 годов Свердловская епархия была практически ликвидирована, большинство клириков были расстреляны или находились в лагерях. В эти годы в Свердловской области были расстреляны 7 архиереев, принадлежавших к разным церковным течениям, репрессированы более 150 священнослужителей (из них 93 расстреляны) и не менее 500 членов церковных общин. Всего в 1918—1944 годах были репрессированы не менее 340 священнослужителей, из них расстреляны 148. После 1938 года на Урале не осталось ни одного епископа, уцелевшие священники переходили на гражданскую работу. В 1937–1938 годах было закрыто не менее 53 церквей.

Прихожане села Шурала в полной мере приняли на себя все гонения этого трагического для страны государственного управления.

В жизни небольшого села отразилось подлинное народное горе репрессий, сопровождавших идею «весь мир насилья мы разрушим до основанья». Мир был разрушен до основанья.

Остается открытым вопрос о местных невьянских следователях-палачах, которые и в далеком 1954 году доказывали, что действительно имелась колоссальная угроза советской власти, но они не все успели записать, о чем они сожалеют.

Выписка от 12.06.1955 года из арх.-следственного дела № 967156 (нах. в КГБ СССР). Дело № 23154 (копия) цит. по ГААОСО, Ф. Р-1, Оп. 2, № 24181 — первый том, всего в 17 томах, с. 194) свидетельствует:

 

«В закрытом судебном заседании в гор. Москва 31 мая 1939 г. рассмотрела дело по обвинению быв. пом. нач. УНКВД по Свердловской области Боярского Н.Я., быв. зам. нач. 3 отдела того же УНКВД Кричмана С.А., быв. зам. нач. 3 отдела Ермана М., быв. нач. УНКВД по Пермской области Вайнштейна Л., быв. нач. Пермского Горотдела НКВД Левоцкого В. — всех пятерых в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58-7 и 58-11 УК РСФСР. (…)

Они, будучи организационно связанными с одним из руководящих участников а/с заговорщической организации, существующей в органах НКВД Дмитриевым и, работая руководящими работниками в УНКВД на протяжении 37—38 гг. по заданию названного Дмитриева проводили вражескую деятельность, выразившуюся в проведении массовых необоснованных арестов граждан и подлогов и фальсификаций в следственной работе».

 

Впоследствии все были приговорены к различным срокам (от 15 до 25 лет) с поражением в политических правах и конфискацией имущества.

Коварство органов, занимавшихся репрессиями, было еще в том, что они занимались не просто подлогом (чего церемониться, когда разнарядка!), они инсценировали лжесвидетельствование. Когда ставится задача убить и как можно больше, все остальное отступает на второй план.

В делах остались следы чудовищной, придуманной ими же — «писателями» протоколов, лжи, всевозможных оговоров на совершенно невинных людей со стороны таких же невинных людей. Да, следы остались, несмотря на то, что многие подробности деяний НКВД были уничтожены в 1955 году.

Отец Михаил и его приход — малая родина Шурала — исповедники православной веры. Тут отразилась трагедия страны и Русской православной церкви, тут и начинается исток памятования, к которому мы припадаем.

Высота духа невинных свидетелей веры и низость других, уничтожающих свой народ — вот водораздел, который всегда существовал в мире, а в России особенно.

Вечная и светлая память новомученикам, погибшим во имя истинной веры.

 

 
   
 

Проталина\1-4\18 ] О журнале ] Редакция ] Контакты ] Подписка ] Авторы ] Новости ] Наши встречи ] Наши награды ] Наша анкета ] Проталина\1-4\16 ] Проталина\1-4\15 ] Проталина\3-4\14 ] Проталина\1-2\14 ] Проталина\1-2\13 ] Проталина\3-4\12 ] Проталина\1-2\12 ] Проталина\3-4\11 ] Проталина\1-2\11 ] Проталина\3-4\10 ] Проталина\2\10 ] Проталина\1\10 ] Проталина\4\09 ] Проталина\2-3\09 ] Проталина\1\09 ] Проталина\3\08 ] Проталина\2\08 ] Проталина\1\08 ]

 

© Автономная некоммерческая организация "Редакция журнала "Проталина"   15.01.2017