... Я подошел к агенту, который со скучающим видом сидел в углу кают-компании, и спросил его по-английски:

— Сколько это будет тянуться?

— Да пока вы еще раз стол не накроете, — на чистейшем русском ответил он, — да еще по паре пачек сигарет не выложите. Кстати, без фильтра не выкладывайте, не возьмут.

— Да-а-а! — только и смог вымолвить я, в уме прикидывая, в какую сумму это выльется. У капитана бюджет не резиновый, к тому же Северная Корея — страна социалистического лагеря, и представительские составляют всего 40 процентов от обычных, в смысле — капиталистических, портов захода. Но делать нечего, пошел я докладывать капитану, который спокойно читал книжку в своей каюте. Обычно он выходил только на подпись окончательных документов.

— Владимир Владимирович! — воскликнул я, войдя в его каюту. — Они тянут с оформлением, а мы уже должны грузиться полным ходом. У нас по плану на оформление всего два часа положено.

— Ну и чего им надо? — философски вопросил капитан.

— Хотят еще стол накрытый и пару блоков сигарет болгарских, а у нас сигарет мало, да и рейс только начался, нам еще во Вьетнаме «отбиваться».

— Да, разбаловался народишко у товарища Ким Ир Сена. Раньше по пачке сигарет без фильтра дашь, так они радешеньки, и все бумаги подписаны. Ну ладно, сейчас я их потороплю.

«Интересно, как это он их поторопить хочет?» — подумал я, выуживая из своего опыта оформления за границей такие примеры. А их не было. Если власти артачились, то они могли делать с судном все, что хотели и сколько хотели.

— Иди, я сейчас подойду, — многозначительно сказал капитан.

Я направился в кают-компанию, и через несколько минут туда вошел капитан. Таким его я еще не видел ни разу. В парадной форме, в фуражке, в начищенных ботинках, белоснежная рубашка красиво оттеняла загоревшее на северном солнце лицо, черный галстук, умело повязанный буфетчицей, выделялся золотым зажимом. На кителе с капитанскими шевронами на полрукава, на груди, пониже небольшой орденской планки (оказывается, наш капитан был неоднократно награжден!) блестел разноцветной эмалью с портретом в центре какой-то незнакомый мне знак или орден.

Как раз к этому времени таможенники вернулись со своего досмотра и начали усаживаться за стол, о чем-то переговариваясь между собой на своем языке. Наверное, обсуждали меню ужина.

Но все разговоры стихли, как только они перевели глаза на капитана. Взгляды всех присутствующих скрестились на груди капитана, на его ордене. Лица понемногу стали вытягиваться в длину, а руки — по швам. И вот все разом встали. Тишина.

Капитан спокойно подошел к агенту и тихонько спросил:

— В чем проблема, товарищ агент? Может, мне позвонить товарищу Ким Ир Сену? Или вы сами справитесь? ...