|
|
|
|
 |
|
|
|
Всегда есть повод испытать себя
Думаю, что истоки моего внутреннего «я» — в моем послевоенном детстве:
вспоминаются двор с дровяниками, общие игры, суровые моменты быта, долги семьи
«до получки». Творческая жилка, наверное, тоже из тех лет — приходилось самим
делать игрушки, из подручного материала мастерили самодельные куклы и
отправлялись в воображаемые путешествия. Вот эта-то свобода воображения очень
пригодилась потом через многие годы в моей исследовательской работе.
Закончив Уральский лесотехнический институт, более 20 лет работала в его
исследовательской лаборатории. Получила научную степень кандидата технических
наук в области экологических проблем химических производств. Всегда на моем пути
были необыкновенные красоты природы и замечательные творческие люди.
Горы Алтая вдохновили на первые зарисовки, а потом были горы Кавказа и, конечно,
Урала, позже писала маслом (более 20 картин). Испытав притяжение поэзии Марины
Цветаевой, стала по-другому видеть окружающее и захотелось писать самой. В 2014
году у меня сложился небольшой сборник «Тайна» (тайна бытия, тайна уз, тайна
творчества).
Благодарна жизни за встречи с хорошими людьми...
Судьба
От малых широт беззаботного детства
Из теплых течений родни
Идут корабли беспокойного действа
К высоким широтам Земли.
Сменяются дерзостью детские страхи,
Уж время достойно встречать
Судьбой припасенные взлеты и крахи
И сердце свое обвенчать.
Не многим указаны в лоции цели
И координаты венца,
Есть просто матроса удел, и
Коль плыть — значит плыть до конца.
Скрипит и вздыхает потрепанный остов,
Неловко уткнувшись в песок.
Дай Бог обрести обитаемый остров,
Не чувствуя, как одинок.
***
Разве это не счастье —
Моя телефонная книга
С замусоленным справа углом
Открывается часто
На букву любую всего алфавита,
Оживляется памятью: там-то, в таком-то, притом…
Разве это не счастье —
Мой малый комодец
Состоит из коробок, крючков, тюречков, лоскутков
Разной формы и масти —
Бездонный колодец
Безразмерных идей и таких бесконечных клубков.
Разве это не счастье —
Жучками подточен,
Кособенится стол под завалами книг, фотографий,
листов.
Каталоги коллекций и кляссер…
Его беспорядок рабочий
Мне подвластен еще,
Хоть спешит наслоенье годов.
***
Покуда ждет нас пряжа,
Крутись, веретено.
Всему плохому скажем:
Что было, то прошло.
А светлые мгновенья
Как злато сбережем.
Для их приумноженья
Еще мы попрядем,
Даруясь вдохновеньем,
Сердечностью, теплом,
Любовью и терпеньем,
Нехитрым ремеслом.
Обереги
Бесконечною веревкой
Протянулось бытие.
И узоры — датировкой
На развешенном белье.
На остатках от материй
На раскопанных вещах
Огнедышащие звери
Воплощают дикий страх.
Шли века, меняли метку,
И воинственный петух
Превращается в наседку —
Сберегать домашний дух.
В каждой стежке скрыта сила.
«Ну-ка, сунься — отойди!» —
Будто женщина скрестила
Белы руки на груди.
И сегодня, вечеряя,
Рукодельничаю я,
Той веревкой заполняя
Бесконечность бытия.
Сад
Уходят зимние забавы,
Румянец, чистые снега.
Конец зимы встречают травы
Как отступление врага.
Мой сад согреется на солнце,
Ростки пойдут наперебой…
И вот уж все мои питомцы
Опять с кудрявой головой.
Читать корней клавиатуру
Вниз головою нелегко.
Пытаюсь разводить культуру —
Природа любит сорняков.
Хоть поздней осенью он стынет,
Надежду дарит каждый год:
Всё, что не вызревает ныне,
Быть может, в будущем дойдет.
На грядку — черную ковригу —
Насыплет соли снег крутой,
Создав чесночную интригу:
Взойдет ли бутерброд весной?
Сад отдыхает — я дежурю
По кладовым его даров.
Остра закуска — глаз прищурю...
Жду снова таянья снегов.
Горы
Памяти Алеши Болотова
В ущельях улиц очень мало неба,
Пропитан смогом ласковый уют,
А где-то скалы, щурясь из-под снега,
Давно-давно нас терпеливо ждут.
Но скоро прилетит весенний ветер.
Он свежестью наполнит каждый двор.
И нам дано, проснувшись на рассвете,
Узнать призывное дыханье гор.
Таинственно влечет холодный конус,
Высокой неприступностью маня
И красотой, и тем, что Третий полюс
Дает возможность испытать себя.
Звездопад
— Смотри, как звезды в вышине скользят на вираже и гаснут…
— Гаснет свет в окне на пятом этаже…
— Пугаешь? Манишь? Звездный сад, никак я не пойму…
— Наверное, она опять сама пришла к нему…
— Смотри, смотри и успевай желанье загадать, когда так вызвездит опять…
— Поели, будут спать…
— Чудно и радостно смотреть, как чиркает звезда, как будто в холоде небес
— свидетельство тепла!
Как близок нынче Млечный Путь!
Таинственно притих…
— А коммунальных-то услуг не платит за двоих…
Забавный этот диалог веду сама с собой…
О, сколько тайн
в голове
и там, над головой!
И я свидетель
Как свидетель из народа
Предстаю в суде.
Было мне четыре года,
Столько же — войне.
Брат был старше на три года.
Школьный свой обед —
Полкусочка бутерброда:
Хлеб и сладкий след
(След подушечки — конфетки)
Прятал для сестры.
Я не знала слаще метки
До конца войны.
Привилегия ребенка
Выше всех наград.
Только злая похоронка
Мяла добрый взгляд…
Взгляд нечеловечьей муки
Помню до сих пор:
Подхватил меня на руки
Раненый майор.
И достались лишь окурку
Всхлип его и крик:
«На глазах моих
Такую вот дочурку
Посадил фашист на штык».
***
То трепеща, то цепенея — мой! —
В сетях разлуки,
Покуда не утешит сон,
Я всё бегу к тебе по отмели пустой,
Раскинув руки.
Романс
Я брожу, наступая на тени
Незнакомых осенних кустов,
А под ними склонили колени
Почерневшие стебли цветов.
Но преследует музыка вальса,
Свет цветенья — всему вопреки.
Здесь когда-то роман начинался
С поцелуя руки.
Аромат набухающих почек
Под перчаткою кожа хранит,
А повсюду приметы и почерк
Неизбывного счастья любви.
***
И счастью не было конца,
И был роман. Но был он прожит…
Но не снимаю я кольца,
Не перекалываю броши.
С другой дошли вы до венца.
Давно мне не родной, не близкий,
Но не снимаю я кольца
И всё еще не рву записки.
Изменятся черты лица,
Вконец умрут былые шансы.
Но не снимаю я кольца
И плачу, слушая романсы.
***
Нет, это не угрюмость и не сплин.
Мой мир, мой дух бессонен,
И мысленно беседую я с ним
И выгляжу потусторонней.
В свою обитель допускаю тех,
С кем думать и молчать — не грех.
А кто не попадает в тесный круг,
Сочтет мое блаженство за недуг.
Зимний вечер
Зимний вечер неслышно к окну подошел,
И в проеме еще не задернутых штор
Он сгустил понемногу сиреневый свет,
Невесомый и нежный, готовый истлеть,
Словно облачко милых знакомых духов
После хрупких и легких ее каблучков.
Превращался сиреневый в аквамарин,
Васильковый, дельфиниум, ирис, люпин,
А порог у оттенка незримо исчез,
Словно «си» незаметно ушло в «си диез».
Было ясно, что синий — бальзам для души,
Будто тайно — любимые в гости пришли…
Но уже фиолетовый к окнам приник,
И пугал и тревожил мистический лик —
Видно, так навевается магия сна:
Чем темней, тем таинственней будет она.
Но король, нарядившийся в черный опал,
Самовластно у вечера чудо украл.
***
Когда вы на кого-то злы,
Миритесь так:
Бревно кладите на козлы,
Пилите в такт.
И если на двоих одна
Распределится сила,
Забрызгают туда-сюда
Фонтанчики опила.
«Бжик, бжик», — звенит, поет пила;
То голос твой, то мой…
Растет-растет гора тепла
Под аромат лесной.
С устаточку — две стопочки.
Уж раз она свела.
Разведена, наточена
Двуручная пила.
|
|
 |
|
|
|
