В доме Инессы Еренбург есть большая белая скатерть, на которой запечатлены автографы всех, кто у нее бывал. Это люди, преданные искусству и болеющие за культуру. В гостях у нее бывали уральский поэт-фронтовик Михаил Найдич, народный артист РСФСР Виктор Сытник, отдавший более четверти века сцене Свердловского театра музыкальной комедии, народная артистка РСФСР, мастер художественного слова Тамара Воронина, перечислять имена можно долго. Заядлая театралка, она всегда в курсе интересных гастролей, 10 лет была волонтером филармонии.

Неутомимый книгочей, она давно и активно дружит с клубом «Уральский библиофил», состоит в Обществе уральских краеведов, участвует в работе ульяновского Международного клуба друзей Сент-Экзюпери. Всерьез занимается генеалогией.

В старом фотоальбоме ее заинтересовал снимок почти столетней давности, с которого смотрели четыре юные гимназистки. Инесса начала расследование, а поиски повели ее в разные края…

Предлагаем читателям историю, которая стала результатом долгих терпеливых поисков.

У всего на свете есть своя история. Есть она и у этой фотографии, которой уже почти 100 лет. Впервые я увидела этот снимок 19 лет назад.

В апреле 1997 года я приехала в Москву на сбор рода Макаровых (фамилия моего деда по матери). Родом мой дед из сибирской деревни с ласковым названием Мураши Западно-Сибирского края (сейчас это Новосибирская область). Там же родились и росли все его дети.

Разбирая с двоюродной сестрой Натальей Осиповой архив ее родителей, чтобы отобрать документы, касающиеся свердловского периода их жизни и работы (с 1927-го по 1944 год), я обратила внимание на фотографию четырех гимназисток. Одна из них — моя тетя Полина Осипова (урожденная Макарова). На обороте перечислены имена четверки — Агния Машарова, Мария Штарёва, Лидия Хандогина, Поля Макарова. Указана дата: 10/IX 1917. И следует романтичная приписка: «…в память (вечную) наших похождений… Как хороши, как свежи были розы!!!»

Позже я узнала, что надпись на снимке сделана рукой Агнии Машаровой.

Я заинтересовалась судьбой подруг тети. В память мне запали слова сестры, теткиной дочери, что одна из девушек — Агния (на снимке она вторая справа) вышла замуж за адъютанта адмирала Колчака, но я не удосужилась записать его фамилию.

Фото осталось в Москве, я вернулась домой.

В августе того же 1997 года в Екатеринбург прилетела из Москвы моя племянница, внучка тетки, филолог-славянист, кандидат филологических наук Мария Осипова. На сборе рода Макаровых в апреле она не была, поскольку в это время работала в одном из университетов Америки, получив грант. Там она познакомилась с коллегой, тоже славянистом, Ольгой Йокоямой. Оказалось, что предки Ольги были из тех же мест, что и наши с Марией. Она-то и рассказала Маше про удивительную судьбу своей крестной — Агнии Машаровой, заключив свой рассказ словами: «Эта девочка спасла адъютанта от смерти». Тогда ни Ольга Йокояма, ни Мария Осипова еще не знали, что крестная Ольги и бабушка Марии — соученицы, подруги по старейшей Второй Омской женской гимназии. Эта гимназия в 1997 году отмечала свое столетие.

Занимаясь родословием, я пыталась узнать как можно больше о судьбе подруги тети — об Агнии Машаровой. И вот однажды Надежда Бахтина, член Уральского генеалогического общества, бывшая харбинка, дала мне почитать книгу магаданского журналиста Михаила Ильвеса «Фамильные драгоценности». Здесь и ждала меня находка — Агния Машарова оказалась родной тетей журналиста Михаила Ильвеса. Погрузившись в поиски своих родовых корней и родных, раскиданных революционной смутой и гражданской войной, Михаил нашел Агнию Машарову в 1988 году в Америке. Конечно же, прочитав эту книгу, я тут же написала автору в Магадан и позвонила племяннице Маше с просьбой переслать мне копию снимка гимназисток.

Ответ от Михаила Ильвеса пришел незамедлительно: «Спасибо Вам большущее за Ваше интереснейшее письмо. Действительно, в жизни нашей бывают удивительные моменты. Кто знал, что на другом краю Земли найдется фотография, которая имеет отношение к моей жизни! Кстати, у меня ее нет, поэтому я был бы благодарен Вам, если бы Вы ее прислали».

Вскоре я получила от племянницы несколько экземпляров — копии того давнего снимка юных подруг. Выслала снимок Михаилу в Магадан, а он, в свою очередь, послал внукам Агнии в Америку.

Глядя на этот драгоценный снимок, я восхищаюсь прекрасной работой того времени. Для каждой девочки найден хороший ракурс, видно, что их объединяет дружба, перед ними раскрытая книга, как символ, зовущий в дорогу знаний.

Думается, что никого не оставит равнодушным история этого снимка с девушками, родившимися в самом конце XIX века и встретившими свою юность в пору грозных перемен. Это далекое прошлое резонируют с судьбами представителей нынешнего молодого поколения, принявших на себя смуту перестройки.

Поиск привел меня к новым страницам прошлого.

Полина Макарова — старшая сестра моей мамы. Обратимся к ее автобиографии, чудом сохранившейся (стиль остается — И.Е.):

«Родилась в 1899 году 23 сентября (по новому стилю 6 октября — И.Е.) в деревне Мураши Западно-Сибирского края, Омской области, Еланского района в крестьянской семье. До 11 лет жила в деревне, с 8 лет была отдана в сельскую школу. Училась хорошо, будучи в последнем III классе сельской школы, я помогала учительнице тем, что часто занималась с малышами. По окончании сельской школы учительница настаивала перед отцом, чтоб он учил меня дальше, так как я проявляла незаурядные способности. Летом 1911 года учительница занималась со мной, и осенью этого года отец отвез в меня в город Омск, там я была принята во Вторую женскую гимназию. Жила я, пока училась в гимназии, на квартире, отец привозил в город хозяевам, как плату за меня, продукты сельского хозяйства.

Каждое лето — каникулы — я проводила в деревне дома, принимая участие во всех деревенских работах по хозяйству и дома, и в поле. В 1918 году я кончила гимназию, одна из первых учениц. Будучи в шестом классе гимназии я занималась с ученицами младших классов за плату и до окончания гимназии у меня не переставали быть платные ученицы».

Совмещая учебу и платные занятия с учениками, Полина заканчивает гимназию в основном на отлично. Это дает ей большие преимущества, что отражено в Свидетельстве за № 199 от 30 апреля 1919 года, а именно: «… все права, приобретаемыя окончанием мужской гимназии или реального училища, по принадлежности, за исключением прав по чинопроизводству при определении на гражданскую службу, и в частности, право поступления без дополнительных испытаний в высшие учебные заведения».

В том же году Полина поступает в Томский университет на физико-математический факультет, но проучилась всего год. В середине второго года обучения она была вынуждена бросить университет «за неимением средств существования и из-за расстроенного здоровья, очевидно, на почве плохих условий жизни и питания» (продолжала Полина в своих воспоминаниях — И.Е.).

Вот еще из автобиографии (стиль и пунктуация авторские — И.Е.):

«Я бросила университет, уехала в деревню и год учительствовала в деревне. За этот год (1920—21), который я жила в деревне, я очень деятельное участие принимала в общественной жизни деревни. Мной была открыта изба-читальня, организован драматический кружок из молодежи деревни. До конца пребывания в деревне я оставалась руководительницей, принимала участие в ликвидации неграмотности в деревне. Будучи в деревне я не бросала мысли продолжать учиться, но поехать в Томск было трудно, не было средств, пришлось оставить Университет и поступить в Омске в межевой институт. Город Омск недалеко от деревни отца и отец помог мне первое время — привозил продукты. На другой год ученья межевой институт был реорганизован в сельско-хозяйственную Академию, и я там осталась на землеустроительном факультете. Сель/хоз. Академия находилась за городом, жила я в общежитии, там же за городом».

В 1925 году Полина заканчивает академию. Читаю в дипломе за № 340: «Производственная практика отбыта гр. Макаровой П.К. в Омской губ. Омском уезде. Кроме того, представленная Макаровой П.К. дипломная работа на тему: «Землеустройство поселка Ивановского в связи с разверстанием Бородинской дачи» Испытательной Комиссией, действующей на основании §1 Положения об Испытательных Комиссиях, в публичном заседании 11 сентября 1925 года при отзывах официальных и неофициальных оппонентов и защите автора работы, признана Отличной, достойной отпечатания. А потому, согласно с Положением о Высших Учебных Заведениях, гражданке Макаровой П.К. дается квалификация Инженера Землеустроителя».

В последний год учебы Полина выходит замуж за Петра Осипова, тогда еще студента Томского технологического института, а по окончании академии уезжает с мужем в Свердловск. Здесь они вместе проработали почти 20 лет. Сохранилось письмо студентов вечернего факультета УСИ (УГТУ-УПИ) за 1933 год, в котором они выражают Полине искреннюю благодарность за умелое руководство, товарищеское и чуткое отношение к ним при проведении геодезической практики.

Дети Полины пошли по стезе строителей. Кто помнит Полину, отмечают, что ей были присущи сочувствие и сострадание, желание поделиться всем, что знает сама, помочь, чем может.

С Лидией Хандогиной (в замужестве Мишлимович, на снимке она вторая слева) мы с моей сестрой Натальей Осиповой успели познакомиться еще в 1968 году. Лидия очень радушно нас принимала в Кисловодске, когда мы с сестрой приезжали в отпуск на Северный Кавказ. Но тогда я не знала всех подробностей о ее жизни. Из письма, которое мне написала Ирина, дочь Лидии Хандогиной, я узнаю, что, оказывается, Лидия «работала в полевом госпитале сестрой милосердия в гражданскую войну». В Якутске вышла замуж за врача Мона Анисимовича Мишлимовича. У них родились дочь Ирина и сын Слава. Некоторое время муж работал в Москве, затем его направили на курорт Олентуй Читинской области главным врачом противотуберкулезного санатория, Лидия там была медсестрой. Позднее мужа направили в Кисловодск. В поезде у него открылось горловое кровотечение (заразился туберкулезом). В Кисловодск Лидия приехала с детьми, будучи уже вдовой. Здесь им дали квартиру, полагающуюся семье главного врача курорта. Дети выучились, появились внуки, выросли и разъехались. Лидии Ивановне пришлось ехать в Луганск к детям помогать нянчить уже правнуков.

Все эти годы между Лидией Хандогиной и Полей Макаровой не прерывалась дружба. Переписка, поездки в гости. На фото, присланном дочерью Лидии Ивановны Ириной, моя тетя Полина Осипова с дочерью Наталией (слева) и семья Мишлимович — Лидия Ивановна с мужем и детьми. В письме моей двоюродной сестры Наташи, дочери Полины Осиповой, читаю: «Я с мамой в 1936 году все лето жила у нее (у Мишлимович — И.Е.) на курорте Олентуй, это за Читой, на границе с Китаем».

А вот что пишет дочь Лидии Ивановны Ирина: «… с тетей Полей у нас были очень теплые отношения. Я ее любила. Она часто бывала в Кисловодске и в Луганск тоже приезжала. Мы вместе отдыхали на базе отдыха «Геолог» на берегу реки Донец. Да и мы тоже довольно часто ездили в Москву и всегда останавливались у них (у Осиповых — И.Е.)».

Кончину моей тети Поли в 1982 году Лидия Ивановна переживала тяжело. Вот выдержка из ее письма к моей маме от 24 апреля 1982 года: «Раичка, дорогая моя, письмо твое получила, спасибо. Вот и я теперь осиротела, нет моей дорогой любимой подружки, не с кем словом перекинуться, поделиться и радостями, и горестями, как это тяжело».

Лидия Ивановна стала писать теперь уже нам с мамой, и везде сквозила печаль об утрате подруги: «Часто вспоминаю нашу Поличку, как мне одиноко без нее, все чего-то не хватает, наверное, ее писем?.. Я очень скучаю о Поле, никого не осталось из подружек».

В декабре 1992 года в возрасте 92 лет Лидия Ивановна покинула этот мир.

И только с Агнией после ее бегства в Китай с мужем, адъютантом Колчака Виктором Матвеевым, была прервана девичья дружба. Наступали времена, когда нельзя было говорить не только о друзьях, но и близких родственниках, живущих за границей.

Из публикации журналиста Михаила Ильвеса:

«Тетя Ага прожила на этом свете 95 лет и еще один день: она родилась через 2 года после наступления XX века и ушла из жизни за 3 года до его окончания. Она с детства знала английский язык, а в Америке, куда забросил ее этот век, освоила его уже в совершенстве, но в последние свои две недели начисто забыла его так, что внукам пришлось нанимать ей русскую сиделку.

О чем думал тогда ее уставший мозг? Что вспоминала она в эти дни? Наверное, все-таки русскую молодость, российские муки. Ведь думает-то человек только с помощью языка…».

Так писал журналист Михаил Ильвес в очерке «Колчак» в газете «Магаданская правда» за 11.04.2003 г., а позднее в книге своих очерков. Михаил Ильвес скончался в 2006 году. Последнее письмо от него ко мне пришло в апреле 2005 года. Я благодарна судьбе, что она свела меня с этим человеком и его ценной книгой «Фамильные драгоценности», из которой я узнала о жизни Агнии Машаровой.

О судьбе четвертой подруги, Марии Штарёвой, писать трудно, так как известно очень мало. Только со слов Ирины, дочери Мишлимович, ведаем о том, что жила Мария в Севастополе с сыном, невесткой и внучкой, и первой среди подруг ушла из жизни.

Позднее мне прислали фотопортрет Агнии Машаровой от 12 апреля 1919 года. На обороте ее последнее обращение к подруге (моей тете):

Сегодня я живу, и день сегодня — мой!

Так фотография четырех подруг приоткрыла страничку истории нашей страны, время перемен, счастливых и трудных, которое повлияло на судьбы девочек. Но дружбу и верность они сохранили до конца своей жизни.

Последний автограф Агнии 1919 года — в переломный исторический для России момент — еще раз подтвердил, что она не теряла жизнелюбия и надежды на свободное будущее и пожелала это подруге.