Жизненная история Анны Васильевны Жуковой была такой же, как у многих ее сверстников того сурового времени: школа — выпускной — фронт. Война украла мечту. Пришлось девчонкам сменить платьица на серые шинели и кирзовые сапоги.

Аня записалась на курсы военных шоферов по программе автобронетанковых войск и прошла стажировку в 27-м отдельном учебном автомобильном полку. И вот 22 августа 1943 года красноармеец Анна Жукова дала Родине клятву верности.

Начинается отсчет ее боевого пути в рядах 18-й гвардейской стрелковой дивизии, основной костяк которой составляли сибиряки. Место службы молодому бойцу определили далеко не тепленькое — в автомобильной роте 51-го гвардейского стрелкового полка. Боевую девчонку вскоре избрали комсомольским вожаком отделения. Список членов ячейки Аня хранила в придуманном ею тайничке: в обшивке небольшого блокнота сделала надрез, и в эту нишу прятала секретный листок. У комсомольского вожака был псевдоним Панкратова.

В одном отделении с Аней служила ее одноклассница и лучшая подруга Ольга Щелкунова. До войны девушки жили в городе Калачинске Омской области, дружили, доверяли свои мечты друг другу да девичьему дневнику. Дневник стал фронтовым. При любой редкой возможности двадцатилетняя Аня Жукова записывала свои впечатления в тетрадь.

Я держу в руках эту ее тетрадь и блокнот, читаю поименный список, чудом сохранившийся в Анином тайничке. Листаю страницы, словно прохожу дорогой боли и памяти. Уже давно выветрился запах пороха со страниц тетради, но она по-прежнему является живым свидетелем военной судьбы девчонок 40-х годов. О пережитом говорит Аня со страниц дневника:

Если будем живы да вернемся,

Завершив победно воевать,

В дружбе обязательно сойдемся

Старые тревоги вспоминать.

Вспомним, как в землянках закоптелых

Грели крепкий фронтовой чаек,

Как делили точно до предела

Водки ограниченный паек.

Как глухими, долгими ночами

Слушали метели дикий вой.

Почему-то лишь не замечали,

Как свистела смерть над головой.

Смерть, которую не замечали в стихах, наяву шла рядом и уносила жизни однополчанок. Вот еще одна фамилия вычеркнута из комсомольского списка — это погибла Маша Дронова. Нет Любы Денисенко — идет на убыль звено, и летят похоронки к родным девушек. Где-то далеко-далеко заждался Аню ее отчий дом, где живут мама с сестренкой и братом да растет раскидистая яблоня. Когда-то отец помогал детям сажать деревца, и каждый ребенок ухаживал за своим саженцем, но принялась и плодоносила только Анина яблонька!

Род Жуковых — из переселенцев, в конце аж XVIII века приехали предки из Украины в Омскую область и пустили корни на сибирской земле. У Василия Андреевича и Ирины Васильевны родились трое — Анна, Вера и Василий. Хозяйствовать глава семьи умел, был крепким середняком и прослыл толковым советчиком в рационализаторских делах. Прошел трудовую закалку на Омском шинном заводе, затем был назначен председателем сельсовета. Ирина Васильевна делила с мужем заботы, хлопотала по дому и была человеком добрейшей души. Соседи ласково называли ее Аришей.

Утром 22 июня 1941 года Василий Андреевич отбыл в командировку на север области, Аня поехала сдавать документы в юридический техникум. Весть о начале войны перечеркнула планы. В 1943-м коммунист Жуков ушел на фронт, за ним последовала и комсомолка Анна.

Ей довелось увидеть, как зверствует враг и как смерть товарищей усиливала ненависть к врагу. Тяжелораненый сержант Семён Данилов прикрывал отход разведчиков, взявших «языка», от показаний которого зависел успех наступления. В бессознательном состоянии сержант был взят в плен. Ему выкололи глаза, отрезали нос и язык, вырвали сердце. Изуродованный труп разведчика нашли наутро. Гвардейцы отомстили за смерть товарища, его имя вплетено в Летопись солдатской славы.

Я продолжаю листать страницы. 18-я гвардейская стрелковая дивизия (прежде это была 133-я стрелковая дивизия, новое название она получила 8 марта 1942 года) с боями прошла через Юхнов и Калинин, в Смоленском сражении закрыла врагу путь на Москву, воевала на северном фасе Курской дуги. Сотни огневых километров остались позади, освобождены Курск, Брянск, Невель, Смоленщина.

Летом 1944 года в Белоруссии готовилась операция под кодовым названием «Багратион», и в воздухе витало предчувствие перемен. Дата наступления держалась в строжайшей тайне, но Аня уловила общий дух: «Стояли под Оршей, пошли в наступление 16 июня». Под Витебском записала в тетрадь «Темную ночь» Аркадия Дзюбина, тут же — четверостишье, зовущее к борьбе:

Орден Красной Звезды завоеван тобой,

Ты сказала, его получая:

«Я готова, как все, стать на подвиг любой,

На защиту любимого края».

В ходе операции «Багратион» практически перестала существовать самая мощная из трех групп немецких армий — группировка «Центр». Короткая передышка, и 18-я гвардейская стрелковая дивизия уже движется на запад. За три с лишним недели было пройдено 400 километров маршевого пути. Война вела Аню и ее отца разными фронтовыми дорогами, но полевая почта находила и связывала родных людей. Однажды они чуть было не встретились: отец воевал в Литве, параллельно его следам шла дочь.

А еще Аня, как и любая девчонка, мечтала встретить своего единственного. Но как жить и любить, если на твою долю обрушилась война? Ее избранник — жизнелюбивый, веселый лейтенант-ровесник Василий Шестопалов служил в 58-м гвардейском стрелковом полку. Он родился и вырос на Орловщине, ушел воевать в декабре 1941-го. В тетради я увидела стихотворение, написанное чьей-то рукой. Почерк широк и размашист:

О чем ты тоскуешь, товарищ моряк?

Гармонь твоя стонет и плачет.

И ленты твои, как траурный флаг.

Скажи нам, что все это значит?

Рядом три слова: «Писал Вася Шестопалов». Стихотворение несло ноту грусти, словно сердце паренька чуяло близкую смерть. Утром 6 февраля 1945 года на подступах к Кёнигсбергу враг накрыл позиции 58-го полка шквальным огнем, четыре раза шел в атаку. Погибли командир взвода старший лейтенант Леонтий Кожемякин, рядовые Михаил Боков и Федор Гагарин. В 11 часов утра погиб командир взвода Василий Григорьевич Шестопалов. Похоронили его в местечке Зеепотен Восточной Пруссии.

И вот скорбные строки в дневнике:

Ночь, как черная хищная птица,

Распласталась над нашей землей.

В каждом шаге здесь смертность таится,

А со смертью и вечный покой.

Девичий бисерный почерк выводил строчки стихов, выстраивал в ряд чужеземные названия: Ижлауджен, Виттенберг, Золкинен, Зеепотен, Пиллау... В городе Инстербурге списки павших в сводках мелькали с особой интенсивностью. Когда удалось сломить вражеское сопротивление, дивизия стала 18-й гвардейской стрелковой Краснознаменной Инстербургской дивизией. В ожесточенных боях имена воинов обрастали легендами: храбро сражался Александр Васильевич Чапаев — командир артдивизиона, сын знаменитого героя гражданской войны. Не обходилось без жертв, и медсанбаты не пустовали. Немало стихов посвящено медсестрам:

Родная армия послала за тобой

И назвала военною сестрой.

Спешите, девушки,

На грозном поле боя

Красноармеец ранен молодой.

Над ним летят встревоженные птицы,

Он слышит грохот грозных батарей.

Ты подползи и дай ему напиться,

И защити, и словом обогрей.

Он шел вперед, за Родину сражаясь,

Он бил врага гранатой и штыком,

К чужим траншеям с боем пробиваясь,

Лицом к лицу встречался он с врагом.

Его спасет подруга боевая,

И возвратясь в знакомые места,

Расскажет он, с любовью вспоминая,

О наших девушках из Красного креста.

За годы войны 14 980 гвардейцев дивизии были награждены орденами и медалями, среди которых они — музы в серых шинелях. Анна Жукова была удостоена медали «За боевые заслуги» 20 февраля 1945 года.

На той страшной войне около восьмисот тысяч женщин стали солдатами и наравне с мужчинами вершили победу. Среди Героев Советского Союза танкист Мария Васильевна Октябрьская, летчица Надежда Васильевна Попова, снайпер Татьяна Николаевна Барамзина — этот список можно продолжать долго, а жизни многих дочерей Родины оборвались, и награды им вручались «посмертно».

Приближался май 1945-го. Пали последние бастионы: Кёнигсберг, опоясанный мощной системой укреплений, и порт Пиллау с военно-морской базой.
Впереди — Победа! Ликование ощущается в солдатском творчестве, и юмор в эти дни был особенно к месту:

Геббельс часто в сводках врет,

Много в них воды он льет.

Эти сводки без воды — ни туды и ни сюды.

Немчуре пришел капут,

С голодухи немцы мрут.

Потому что без еды — ни туды и ни сюды!

Немцы лезли в Ленинград

И в Москву, что на парад.

Не прорвались их ряды — ни туды и ни сюды!

Отполыхало пожарище Великой Отечественной. Аня и Василий Андреевич вернулись домой, но очаг Второй мировой разгорелся на Востоке. Ушел воевать с японцами брат Василий. Судьба уберегла солдата, и брат вернулся в отчий дом.

Фронтовое прошлое дневника-тетради Анна подытожила строкой: «В дни больших невзгод». В блокноте с этого времени добавился список тридцати пяти подруг по армии с адресами. Уже после войны у Жуковой было несколько встреч с однополчанками из Кемерово, Москвы и Молдавии. Верной подругой по жизни оставалась Ольга Щелкунова — обе девушки жили и работали в родном Калачинске.

Аня продолжила комсомольскую работу и в мирное время — была инструктором в горкоме ВЛКСМ. Сложилась и ее личная судьба. Аня вышла замуж за летчика-фронтовика Вениамина Лисовского. Окончив учебное заведение, получила звание младшего советника финансовой службы третьего ранга и работала в Сберкассе старшим кассиром. Родились дети — Василий, Евгения и Лилия. Трудовые будни принесли ей звание ударника коммунистического труда, что в советское время было весьма почетно. Анна Васильевна вырастила детей, они получили образование, дождалась бабушка и первую внучку. Перед самой смертью ей вручили медаль за взятие Кёнигсберга. Анна Васильевна Лисовская (Жукова) ушла из жизни в 1974 году в возрасте 51 год.

Ее фронтовую тетрадь, блокнот и награды полвека хранила старшая дочь Евгения. Было много фотографий. Их вместе с красноармейскими документами сдала в местный историко-краеведческий музей сестра фронтовички. Судьба тетради и блокнота решилась однозначно: их унаследовали дети Евгении — Юрий и Анна Бартош. Юра хранит боевые награды, а Ане, названной в честь бабушки, перешли тетрадь с блокнотом.

С этой семьей я знакома давно. Заслуженный учитель РСФСР Евгения Вениаминовна Бартош — человек мудрый и принципиальный, сорок два года педагогической деятельности посвятила воспитанию подрастающего поколения. О таких говорят — человек старой закалки. Как-то зашел у нас разговор о фронтовом наследии предков. Выяснилось, что мы обе храним дневники: я — своего отца, она — матери. Не скрою, фронтовая тетрадь Жуковой сразу заинтересовала меня: отдельные пометки требовали расшифровки, и в этом была их особая магия секретности. Кроме того, обозначился ряд вопросов: кто такие Павел Быстров, Павел Хизев, Илья Алейников, Виктор Никитин, упоминающиеся в тетради? На одной из страниц стоит пометка: «Стихи принес капитан Ройфе». Кем был этот советский офицер с немецкой фамилией? Со временем орешек раскололся. Удалось узнать о судьбах людей, чьи имена упоминались в тетради.

Гвардии капитан Илья Иосифович Алейников был тяжело ранен в бою и умер в медсанбате 22 октября 1944 года. Похоронен в Восточной Пруссии. Награжден медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны II степени. В память о нем осталось четверостишье, присланное Ане незадолго до гибели героя.

Гвардии капитан Александр Владимирович Ройфе был начальником дивизионного клуба. Награжден орденом Красной Звезды. В период боевых операций в Восточной Пруссии организовывал раненым бойцам киносеансы, концерты художественной самодеятельности, встречи с фронтовыми поэтами. Среди гостей был Константин Симонов. Долгие годы в тетради хранился автограф поэта, но исчез после нечистоплотных действий человека, в чьих руках побывала тетрадь. Этот лист оказался аккуратно вырезанным из Аниной тетради.

Сохранился автограф орденоносца гвардии старшего лейтенанта Виктора Дементьевича Никитина, который передал Жуковой 20 апреля 1944 года стихотворение «Девушкам-омичкам». Его посвятил Анне и ее подруге Ольге Щелкуновой поэт Павел Хизев. Он работал в дивизионной газете «Защита Родины» и писал под псевдонимом Быстров.

Ни курянки, ни тулячки, ни москвички

Не приходят в память с каждым днем —

Почему-то девушки-омички

Зажигают душу, как огнем.

То ли их красы неувяданье,

То ли зрелость разума у них

Нас влекут с любовью и признаньем,

Это — образ милых, боевых.

Я на «ты» зову их по привычке,

Мне приятен их задорный смех —

Почему-то девушки-омички

Мне пленяют душу больше всех.

Стихи Хизева (Быстрова) в дивизии любили, их много в Аниной тетради. К примеру, «Не вовремя нанесенный визит» — еще одно посвящение подругам.

О, Ольга, он тебя любил,

Как день сияющий, лазурный.

Тебе одной он посвятил

Расцвет печальный жизни бурной.

Но ты, успев свернуть с определенного маршрута,

Решила нынче улизнуть,

Наверно, ждал тебя Нарута…

… «Жучок», ну что тебе сказать?

Скажу правдиво, очень гулко:

Любовь не смеешь расплескать

По захолустным закоулкам…

Василий Григорьевич Нарута — орденоносец, гвардии старший техник-лейтенант. Был командиром 511-й отдельной автороты подвоза. Так однополчане становились героями стихотворений.

Первая страница фронтовой тетради начинается с творчества Хизева: «Из письма П. Быстрова, 18 г.с.д. д. Орехово-Ручей».

Не пытаюсь выразить искусство

В разговоре искреннем с тобой.

Говорят сегодня мои чувства,

Говорят, как с девушкой простой.

Я, как ты, простой и не загадочный,

И в одну душою я влюблен.

Знаю, ум твой юный и прозрачный

В дни войны никем не покорен.

Известно, что на войне людьми двигала любовь — к женщине, жене, матери, к Родине, к жизни. Любовь лежит в основе поэзии Хизева. В дни передышек гвардейцы коротали досуг: кто-то играл на гармошке, а Хизев, например, писал стихи на скорость, оправдывая свой псевдоним. Помечено: «Среда, 10 мая. 24:00 (время засекает Митя)»:

Вам привет от Мити и Вани,

Горячи — не застыть на снегу!

Ну а сам я для Жуковой Ани

Свой привет на душе сберегу.

Сберегу полной чашею ласки,

Что наполнили пламенем кровь.

Если час долгожданной развязки

Осчастливится словом «Любовь».

И дальше авторская просьба: «Как выглядит творчество? Просьба ответить письменно и строго по отношению к автору».

После войны поэт Павел Антонович Хизев жил в городе Щигры Курской области, посвятил свою жизнь журналистике, работал в областной и районной печати. В свет вышли несколько сборников его стихотворений. Он ушел из жизни в 1996 году в возрасте 80 лет.

Я попыталась найти потомков поэта, и 6 апреля 2016 года откликнулся его внук Алексей. Он понял, что в моих руках оказалась фронтовая тетрадь Ани Жуковой, наполненная стихами его деда, ведь непосредственно в 51-м и 58-м гвардейских полках осенью 1943 года Хизев черпал примеры для героических материалов дивизионной газеты «Защита Родины»! По словам внука, фронтовой сборник деда «Конверты голубые» читали всей семьей. Молодой человек вспоминал, как приезжал к нему в гости и они вместе ходили за грибами, но дед о войне речи не вел.

Я выслала фотографии страниц тетради, в ответ получила фронтовой снимок Павла Антоновича. Алексей сообщил, что мужчины семьи Хизевых продолжили военную династию, а правнучка несла 9 мая его портрет в колонне Бессмертного полка. Я попросила Алексея связать меня с Юлием Павловичем, его отцом, сыном поэта. Я не уверена, что все стихи из Аниной тетради вошли в сборник Павла Хизева.

К сожалению, общения не получилось, и мне не удалось что-либо узнать о послевоенной жизни поэта. А он, судя по его строкам, по-прежнему был причастен к народу, к людям:

И всегда мы горды этим днем,

Что о счастье нам снова поведал.

Самым лучшим, волнующим в нем

Есть и будет: народ и победа!

Мы, нынче живущие, должны по крупицам собирать правду о минувшей войне. Наш долг передать ее грядущим поколениям, чтобы историческая память народа оставалась на века.