|
|
|
Эхо Булата
Очередная премия. На литературном Олимпе сошлись на этот
раз два поэта. И эта премия — как одна победа на двоих.
У обоих была одинаково нелегкая участь. Их талант получал
добрый читательский резонанс. Но книги пробивались с трудом, преград было
достаточно.
Эти люди познали и горечь одиночества, и неустроенность
быта. Может быть, именно превратности судьбы и свели их в творчестве. При
самобытности и непохожести поэтического голоса их единит чистота слова и болевая
интонация в восприятии окружающего мира со всей его пестротой и порой уродливым
смещением ценностей. Один — сибиряк украинский, родом из шахтерской глубинки.
Другой — татарский сибиряк, основоположник поэзии своего народа. И особенно
сплотили их поэтические переводы с татарского на русский.
Вполне заслуженная эта награда многие годы бежала вслед. Но
так и не успела. Оба рано ушли из жизни. Булат Сулейманов умер 11 января 1991
года в возрасте пятидесяти трех лет. Александр Гришин умер 19 октября 1998 года,
не дожив несколько дней до своего пятидесятилетия. Такое у нас не редкость в
поэтических судьбах.
Созвучный во многом с этими поэтами тюменский писатель
Борис Галязимов писал о Булате: «Стихи его широко печатали в престольной Казани,
он даже стал лауреатом в одном из журналов. Однако в Тюмени такого поэта как
Сулейманов вроде бы не существовало. Он, много понимавший, не понимал, что
признание к поэту приходит после его смерти. И ворчал, что в областном центре
нет даже плохих переводчиков. Да и вообще ворчал — переворчать его мог только
трактор — на всех и вся, потому что не видел впереди желанного просвета».
Премия нужна и ценна при жизни.
И Сулейманов, и Гришин разделили участь тех, кто никогда не
пользовался высокими связями и могущественным покровительством. Они честно и
открыто защищали лучшие традиции культуры и всячески помогали выжить таким же
неподкупным борцам, сподвижникам этого святого дела. А сами не всегда находили
поддержку и понимание. И главное, никогда не сдавались, принимая свою нелегкую
участь как общий груз российской неустроенности.
В исполкоме Конгресса татар Тюменской области и родилась
эта инициатива. Один из организаторов проводившейся уже в восьмой раз
Всероссийской научно-практической конференции «Сулеймановские чтения», Ринат
Насыров, предложил учредить две премии. Одну в области общественной
деятельности, а вторую — как раз в области поэзии и прозы.
После обсуждения множества заявок комиссия приняла
неожиданное для многих решение — присудить литературную премию имени Булата
Сулейманова поэту Александру Гришину (посмертно). «Мы решили отдать премию тому,
кто первый протянул руку Булату Сулейманову, — пояснила Валима Ташкалова,
представительница конгресса, — тому, кто первым начал переводить его
произведения на русский язык и даже помогал ему в сложных жизненных ситуациях. Я
лично знала Александра Гришина и прекрасно помню, как он переживал за Булата
Валиковича. Комиссия решила, что это будет честно — присудить премию Гришину.
Добро нельзя забывать!»
«Эхо Булата» — это подборка стихов Сулейманова в
поэтическом переводе Александра Гришина. Поэт нашел очень точное символичное
название. Эхо докатилось только сейчас.
Булат Сулейманов
вольный перевод с сибирско-татарского александра гришина
Весло
— Отпусти меня, берег, —
умоляет весло. —
Море — вот мой товарищ!
С ним легко и светло.
Там восход мой пылает,
там закат мой горит.
Отпусти, — умоляет. —
Оттолкни, — говорит.
И не хочет, бедняга,
понять одного:
это море
швырнуло на камни
его...
Осень. утро
Таежный урман
окутал туман,
в ауле чуть слышен баян.
Предпраздничный, банный —
тоже туманный —
день у моих аульчан.
Пара клубы...
Соседской избы
не видно.
Рассвет потух.
Но — сквозь туман —
громкий азан
высокий поет петух.
Дальний бычок,
словно гудок:
— У! У-у-у! — средь трав.
Земля клубится,
как кобылица,
от бешеной скачки устав.
Ледоход
«Девушка уходит, девушка уходит!»
Рано разбудил меня
голос у реки.
Над Супрой весенней
ветер колобродит,
улепетывают к лесу
ручейки.
«Девушка уходит...»
Не моя ли девушка?
Выбегу на улицу,
руки протяну:
— Гюльбану, любимая, —
позову.
Да где уж там!
Вон она на берегу...
Гюль-ба-ну!..
«Девушка уходит, девушка уходит!»
Это лед — не девушка,
в предрассветный мрак
лед уходит.
Песню
новую заводит
и гармонь растягивает
Абдельхак.
«Сторонись, любимая,
берега высокого,
берега высокого
и ревущих вод,
а не то любовь твою,
ох, от ясна сокола,
ох, от ясна сокола
льдина унесет...»
Песня разрастается,
а река шатается,
плавится, коробится
вспухшая вода.
Лед уходит — молодость
с нами не прощается.
Лед уйдет — любимая
ни-ког-да!
Старик
Что видит минувшая жизнь из окна?
Мальчишку с мячом, что резвей скакуна
бежит, отдает пас...
«А я в эти годы с темна до темна
байских овец пас...»
Последняя осень горит за окном.
Вон юноша ствол подпирает плечом,
свиданья пробил час,
«А я в эти годы свинцовым дождем
был бит не один раз...»
Влюбленные пары уходят во мглу.
Лицо, словно лист, прилепилось к стеклу.
Все смотрит и смотрит старик, чуть дыша,
как падает лист предпоследний,
шурша…
Нижняя варта
Клочьями рвется, дымит по углам
снежная вата.
Скулы свои подставляя ветрам,
правишь, скажи мне, к каким берегам,
Нижняя Варта?
Вьюжный тулупчик внакидку,
вразлет —
жаркое место!
Жжет тебя ветер, морозец печет.
Белая, ты среди черных болот,
словно невеста.
Взгляда влюбленного не отведу,
сердцу отрада.
Ты бы взлетела у всех на виду,
да буровыми пришита ко льду,
Нижняя Варта.
Вот и сошелся с тобою мой путь.
Ты — как награда!
Мне теперь надо работы вдохнуть,
чтобы в девон твой перо обмакнуть,
Нижняя Варта.
Мать
Все сына ждет,
и отдыха не знает,
Уж сколько лет прошло!..
Нет, ожидает.
И на подоле
траурной одежды —
надежда!
Ничего,
кроме надежды.
Возвращение
«Метеор» несет меня,
быстрого, быстрей коня
над волной речной —
домой,
домой!
Тормозни-ка здесь, дружок!
Вон высокий бережок.
Хоть глядится каменным,
да зовется маминым...
«Что с моими дорогами…»
Что с моими дорогами?
— Что ж вы?..
Отпустите в чужие края!
Неподъемная,
на подошвы
налипает
родная
земля...
Волны
Курсы
железным сломав кораблям,
камни смолов
и коряги —
волны
сдаваться идут берегам,
выбросив
белые
флаги...
|
|
|
|
|
|