Он не случайно позвонил в редакцию «Проталины». Ряд материалов об АлСибе, прошедших на страницах журнала*, имеет прямое отношение к судьбе этого человека.

Эдуард Лайковский, свердловчанин, инженер-промтеплоэнергетик и главный конструктор одной из уральских проектных организаций, недавно отметил свое восьмидесятилетие. Он и сейчас продолжает жить памятью о далеких событиях войны: ведет активную переписку с поисковиками, живущими в разных городах России, дружит с множеством краеведческих музеев, собирает все ценное, что появляется в газетах о засекреченной воздушной трассе, о которой и по сей день не все известно. Лайковский даже составил собственную карту-схему с отметками российских городов, через которые перегонялись самолеты союзников по ленд-лизу в помощь фронту уже на участке от Красноярска до Москвы. Об этом участке, уточняет Лайковский, к сожалению, мало что говорят, а ведь самолеты разбивались и под Омском, и под Казанью…

В числе отважных перегонщиков был близкий родственник Эдуарда Лайковского — летчик Александр Липилин, участник трассы с первого и до последнего ее дня, командир 5-го перегоночного полка, Герой Советского Союза. Судьба родного дяди, по существу, высветила для Лайковского в его личном поиске все величие и драматизм борьбы за достойную память о войне, о героях и о порой безымянных, но преданных людях. О своих встречах с хранителями памяти прежде всего и повел рассказ в редакции «Проталины» Эдуард Эдуардович, признавшись, что его глубоко тронули опубликованные на страницах журнала расследования авиационных катастроф, документы и материалы о менее известном отрезке перегона, оживившие имена и события

Собирая воспоминания о своем дяде, создавая как бы музей одного имени, Лайковский открыл (и не только для себя!) целую панораму действующих лиц уже нашего мирного времени. Самоотверженных и дотошных поисковиков, зачастую не имеющих должной поддержки. А порой людей, абсолютно равнодушных к сути дела, но умеющих пользоваться обстоятельствами к своей выгоде. Даже на такой теме!

Собранные материалы — карты, фотографии, вырезки из газет, датированных еще далекими сороковыми, — этот неутомимый человек передал в «Проталину», сообщив, что 18 января 2013 года герою Липилину исполнилось бы 100 лет. Александр Алексеевич работал и жил в Москве, умер в 90 лет. Лайковский всегда чувствовал почти отцовскую заботу дяди, тот детей не имел. И на похоронах было решено, что дядин прах Эдуард Эдуардович привезет в Екатеринбург. Теперь герой покоится рядом со своей родной сестрой Ниной и матерью Анисьей Андреевной. Здесь есть кому заботиться о могилах.

Лайковский показал фотографию памятника на Широкореченском кладбище. Стоит строгий обелиск. Еще в мае оградкой ему служили цепи. Осенью они исчезли. Такое у нас отношение ко всему, что считается святым и неприкосновенным.

«Удивительное совпадение: родная мать дяди Саши, моя бабушка, умерла 27 февраля. В этот же самый день не стало и дяди. А отец мой лежит на 12-м километре под Свердловском-Екатеринбургом, где мемориал. Там 18 тысяч расстрелянных», — Эдуард Эдуардович сообщил нам об этом тоном человека, дающего деловую информацию. Так обычно говорят много пережившие.

Семья Липилиных (мамина ветвь) приняла на себя весь груз Октябрьского переворота. В 1918 году они переехали из Тамбовской области в город Каменское, при Советской власти переименованный в Днепродзержинск. Глава семьи Алексей Ефимович (дед Эдуарда Эдуардовича), рабочий местного металлургического завода, в годы Гражданской войны служил в составе городского Красногвардейского полка. В 1919 году он умер от тифа, оставив вдову с детьми — в семье их было пятеро. Двое вскоре умерли. Сашу (будущего героя трассы) пришлось отдать в детский дом, где он пробыл целых пять лет. В дальнейшем Саша сумел определиться — окончил ФЗУ. В 1931 году он, как когда-то его отец, стал работать на заводе. Но вскоре переехал в Свердловск к родственникам и устроился токарем на Уралмаш. Он сам строил свою судьбу: в 1934 году по комсомольской путевке отправился в Оренбургскую военную школу летчиков. Через три года учебы получил профессию летчика-истребителя.

В 1937 году Эдуарду Лайковскому было пять лет. Семья с 1931 года уже жила в Свердловске. Арестовали Эдуарда Селиверстовича в ноябре, а в январе следующего, 1938-го, расстреляли. Сын узнал об этом только через многие годы уже взрослым человеком. Он нам рассказал, что мама писала во все инстанции, но ответов не было. Отца реабилитировали в 1956 году посмертно. Сын все-таки пробился к правде и в шестидесятых получил на руки материалы следствия. Там было все: имена и подробные протоколы допросов. Отец работал сначала старшим диспетчером объединения «Востокосталь», а потом заведующим секретариатом Свердловского облисполкома. Интересовало, как он попал в облисполком, кто его туда пригласил — была целая цепочка арестов. Отца обвинили в шпионаже — в деле оказался маленький листочек. «Какой-то экономист с Химмаша показал, что Лайковский в группе шпиона Малиновского. И этот человек, видимо, не на одного написал. Его самого потом расстреляли. Наверняка прижали и его самого, и его семью, он и подписал», — рассказал Эдуард Эдуардович о том, что узнал из того маленького листочка.

1937 год — печально известная пора массовых репрессий. Они черной волной накрывали тысячи судеб, объявляя ни в чем не повинных людей «врагами народа». В эту категорию и попала семья Лайковских. Мама вспоминала: после злосчастного ареста свердловскую квартиру конфисковали. Жить пришлось у родни мужа в Днепродзержинске. Там жил и его брат Генрих Селиверстович Лайковский. Его тоже арестовали, затем расстреляли. На этом беды не закончились. Однажды ночью пришли и за мамой. Предъявляют ордер на ее имя: Лайковская Нина Александровна. А она по паспорту — Алексеевна. Пошушукались. Приказали оставаться на месте до выяснения обстоятельств. Мама же, недолго думая, схватила Эдуарда младшего и прочь из дома — в Харьков. Помог Григорий Алексеевич Левин, главный врач больницы, который однажды в голодные 1920-е уже спас всю их семью, оставшуюся без кормильца. Тогда он устроил вдову Анисью Андреевну санитаркой в больнице, а ее тринадцатилетнюю дочь Нину посадил в регистратуру. И вот опять он пришел на помощь. В то время готовность помочь была большим риском. Левин отправил беглецов в Харьков к другу, профессору Деревяго, сопроводив письмом, где просил оказать помощь женщине с больным ребенком. Правда, спокойно на новом месте они пожили недолго — стали интересоваться в округе, что за ребенок, откуда.

Во время скитаний мама побывала в Москве и дошла до кабинета какого-то высокого чина, кажется, Ежова. Там ей дали пакет с направлением в Свердловск, где вроде бы должны были помочь с бытом. В Свердловском НКВД увидели нераспечатанный конверт и сказали: «Можем предложить работу: будут приемы, встречи, вы должны там присутствовать». Женщина растерялась: «Мне даже надеть нечего». «А мы вас оденем», — был ответ. «Можно, я подумаю?» — спросила Нина Алексеевна.

Она шла по улице Вайнера, когда сзади услышала голос: «Не оборачивайтесь. Немедленно уезжайте из города». Семья тут же «скрылась».

Их приютила сестра в городе Кулебаки Горьковской области. Нина Алексеевна устроилась хозяйственником в школу. И неизвестно, что бы настигло скитальцев тут, если бы не совет одного энкавэдэшника (оказывается, встречались среди них и хорошие люди). Он предложил сменить фамилию мужа (врага народа) на девичью и поменять паспорт. Так Нина снова стала Липилиной. Теперь не сразу поймут, кто она. Можно было без опаски вернуться в Свердловск, где жили Анисья Андреевна с сыном Сашей и оставалась маленькая комнатка, все же своя крыша.

В пору войны Нине Алексеевне довелось работать директором столовой картографической фабрики, эвакуированной из Ленинграда. И тут не отпускал рок: ее чуть снова не посадили. Прибывшие были измождены и валились с ног. Нормы питания явно не хватало. Мама ухитрилась продать отходы бумаги и кормила ленинградцев уже четыре раза в день. Продажа бумаги не избежала бдительного ока. Добрые помыслы повлекли обвинения в незаконном занятии торговлей, то есть в махинациях. Заступился за директора столовой командующий округом.

После всех утрат и изломов судьбы остаются в семейных альбомах снимки. На одном из них запечатлен отец Эдуарда Эдуардовича — в кожанке с парашютом возле машины. Тогда этому человеку доводилось летать по всему Уральскому округу, он был зав. секретариатом облисполкома. Должность ответственная.

Во многом примером стойкости и мужества стал для мальчика, оставшегося без отца, его дядя Александр Липилин. Всю свою жизнь он являл собой образец целеустремленности и воли. И тогда, когда рано начал трудиться на Уралмаше. И в 1938 году, когда его отстранили от авиации и уволили из армии как родственника врага народа. Юноша не сломался. Стал инструктором по мотоспорту в ОСОАВИАХИМе, два года писал рапорты командованию РККА с просьбой восстановить его в должности. Одно из таких обращений попало к Ворошилову и не ушло от его внимания. В марте 1940 года летчик вернулся в строй и был направлен на границу.

Летная книжка Александра Липилина (из архива Лайковского). Четкая запись воздушных побед, начало которым положено 27 июня 1941 года. «Юнкерсы», «хенкели», «мессеры» — только за первые два месяца войны одержано восемь личных побед и одна групповая! У Могилёва и Бобруйска, Демидова и Малой Вишеры его «миг-3», «лагг-3» и «як-1» не давали врагу пощады. Есть и военные снимки, запечатлевшие боевое братство летчика и самолета: 200 вылетов за полгода! Это впечатляющий факт.

В 1941 году старший лейтенант Александр Липилин служил в 41-м истребительном авиационном полку, который базировался в Западной Белоруссии. Полк стоял в 14 километрах от границы с Польшей и принял на себя первые удары врага. Войну Липилин встретил в первое же утро при патрулировании в небе. Он был командиром звена, и в тот день его звено совершило шесть боевых вылетов. К середине осени на счету летчика-истребителя уже было 120 боевых вылетов, девять сбитых немецких самолетов, четыре разрушенных переправы противника и более десятка уничтоженных танков. Около сотни фашистов он расстрелял с воздуха.

Потом был бой. Неравный. Задача сложная — прикрыть с воздуха отход одной из наших частей. Тройка истребителей во главе с командиром звена Липилиным поспешила на помощь туда, где один против десяти дрались советские летчики. Когда пересекли линию фронта, по ним открыли плотный огонь из зениток. Первым залпом фрицам удалось поджечь самолет Александра. Он едва успел отдать команду круто взмыть в облака, как в самолете взорвался бензобак. На летчике загорелась одежда. На долю секунды от огня и копоти он потерял сознание. Очнувшись, выпрыгнул из горящей кабины — самолет был неуправляем. К нему уже бежали немцы.

Он упал грудью на болотные кочки. Инстинктивно отцепил парашют, подтянул его к себе и утопил в грязи. Погрузился и сам в черную вязкую жижу. Немцы выпустили несколько автоматных очередей, пули просвистели над его головой. Израненный, обессиленный человек 12 дней провел под носом у немцев. Ел клюкву, траву. Но он шел и шел к своим. Встретив в лесу группу бойцов, выходящих из окружения, повел их пробиваться через линию фронта. Так он вернулся в свой полк. Был сбит повторно над вражескими позициями, получил тяжелое ранение, но неизменно возвращался и яростно бил врага.

В декабре 1941-го летчик поднимался прямо с московского Центрального аэропорта и отражал первый налет фашистских самолетов на Москву. Под прикрытием истребителей к столице шла большая группа фашистских бомбардировщиков. Завязался бой, в котором наши летчики заставили врага повернуть назад. Александр Липилин пополнил личный счет сбитых вражеских самолетов. За образцовое выполнение задания при обороне Москвы, за мужество и стойкость ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина.

Полковой боевой листок того времени пишет о Липилине: «Александр Липилин в части славится как смелый и отважный летчик-истребитель вражеских самолетов, обладает священным чувством взаимной выручки в бою. Не раз спасал жизнь своих товарищей, показывал чудеса храбрости…» В ответ скромный командир заверял, что героем его сделал народ, и он будет бить врага до полной победы.

А осенью 1942-го началась другая трудная работа, рассчитанная на мастерство, выносливость и геройство. Именно этого требовала работа на трассе Аляска — Сибирь. Часть личного состава 41-го истребительного авиационного полка после переучивания на иностранную технику в городе Иваново убыла на трассу. Толкового, отважного летчика Липилина ожидали суровый край да незнакомые названия — Фербенкс, Уэлькаль... Там боевой летчик превратился в летчика-перегонщика. Он перегонял все типы американской авиатехники: истребители «аэрокобра», «кингкобра», бомбардировщики «бостон», «митчелл» и транспортные самолеты «дуглас». Успешно выполнять ответственное государственное задание позволяли профессионализм и знания.

Сохранились его послевоенные воспоминания об одном из перегонов: «…несколько часов шли на большой высоте, в тесной кабине истребителя почувствовал, как наливается тяжелой усталостью все тело. По расчетам, давно пора быть Сеймчану. Вдруг ведущий, Мазурук, передал, что летим на север, в Зырянку. Зырянка — запасной аэродром. Оказалось, морозный туман и дым от жарко натопленных изб в Сеймчане наглухо закрыли взлетно-посадочную полосу. Еще один час ушел на подлет к Зырянке. Благо под брюхом самолетов висели 600-литровые бензобаки, о горючем не пришлось беспокоиться.

Но в Зырянке валил густой снег, как в такой мешанине отыщешь нужный створ? Наземные службы постарались: на занесенную снегом полосу густо набросали хвойных веток. Этот зеленый ковер помог точно выполнить заход».

Собирая воспоминания дяди, Лайковский посетовал, что мало его расспрашивал. Но при этом добавил: «Я много литературы подобрал о том времени. Получилось, что перед войной летчиков-то у нас не было! Часть посадили таких, как Смушкевич. Самых лучших, опытных! Мы наращивали выпуск самолетов по количеству, а поднимать их было некому. И срочно по курсам, аэроклубам да военным летным школам начали готовить летный состав. Вот тогда-то моего дядю и направили в 41-й полк. Были и другие фронты. В августе 1942-го их полк отправили на переформирование в Иваново, часть — в другие полки, а часть на Аляску. Я уже собрал много материалов за 1942—1946 годы по АлСибу, а работаю с документами всех остальных лет, начиная с 1935-го и кончая 1961 годом. Вот карта Аляски цветная со всеми аэропортами, не знаю, откуда она у дядюшки?»

Трасса была секретной из соображений безопасности перегона. Она пролегала через Берингов пролив, Чукотку, Колыму, Якутию до Красноярска. Маршрут был непростым по природным и климатическим характеристикам. Сложнейшую воздушную магистраль с сетью основных и запасных аэродромов протяженностью свыше 6500 километров удалось создать за десять месяцев. В безлюдной тундре, в горах и тайге возвели пять грунтовых аэродромов. Трассу разбили на пять участков — от города Фербенкса (штат Аляска) до Красноярска с посадками в Уэлькале, Сеймчане, Якутске, Киренске. Начальником был полярный летчик Герой Советского Союза генерал-майор В. С. Молоков. Приказом Сталина № 00162 от 3 августа 1942 года создали 1-ю перегоночную авиадивизию (1-ю ПАД) под командованием летчика-полярника Героя Советского Союза И. П. Мазурука. Она состояла из пяти полков, в нее входили летчики, штурманы, радисты, инженеры, техники, связисты, обслуживающий персонал трассы — всего 681 человек личного состава. Набирали летчиков из фронтовых полков, и требования к отбору были строгими.

Прошедшие практику полетов на американской технике в ивановском центре, летчики 1-й ПАД 7 октября 1942 года вылетели из Фербенкса. Первую группу из девяти истребителей Р-40 «киттихаук» вел лидер-бомбардировщик Б-25 «митчелл». Пилотировал сам командир дивизии. Параллельно в тот же день из прибрежного города Нома вылетела группа бомбардировщиков А-20 «бостон». Перегон был сопряжен с большими трудностями и опасностями, длился больше месяца, и было потеряно два самолета (в дальнейшем темп перегонки самолетов увеличился). Всего за годы работы трассы 1-я ПАД (согласно ее историческому формуляру) перегнала в Красноярск 7079 самолетов различных типов. Там самолеты сдавали военной приемке ВВС Красной армии, а после прохождения технического контроля они передавались в 45-й запасный авиационный полк ВВС Сибирского военного округа (с 1943 года — 9-й ПАП). На базе 45-го ЗАП проходило обучение маршевых полков ВВС управлению американской техникой. Ее перегон к линии огня осуществлялся фронтовыми летчиками и летчиками-перегонщиками 9-го ПАП на запад через Новосибирск, Омск, Свердловск, Казань, Москву.

Даже для современной авиации условия Крайнего Севера создают проблемы пилотирования. Самый северный штат США, где властвует холодный континентальный климат, где большую территорию сковывает многолетняя мерзлота, где возвышается труднодоступная высокогорная система, примыкающая к Тихому океану, — это Аляска. И летчикам требовалось большое мужество, чтобы в этих условиях ежедневно совершать перелеты на одномоторных самолетах. Каверзы трассы были хорошо известны тем, кто на ней работал. Нередки были случаи, когда военная техника подводила. На трассе АлСиба в авиационных катастрофах погибло 115 летчиков. И причины тому разные. В верховье притока реки Малый Комогин, в пучине реки Сартанг и Берингова пролива, на стойбищах чукчей, среди ледяных скал Верхоянского хребта, в Ушканьих горах, теряя сознание от кислородного голодания, попадая в зону обледенения или плотной облачности, по причине отказа техники от работы — перечень далеко не полный. Не все разбившиеся самолеты удалось поднять, найти и похоронить останки пилотов. Были и пропавшие без вести экипажи.

Со времен войны продолжается работа по розыску мест падения самолетов. До сих пор продолжаются перезахоронения с воинскими почестями останков погибших летчиков. Не прекращается и поиск родственников погибших.

Такой работой занимаются поисковики России. Мне посчастливилось познакомиться с учащимися красноярского лицея № 11, с ними активно работает педагог Ольга Леонидовна Подборская. По соседству с лицеем есть обычный с виду дом. Он-то и заинтересовал лицеистов.

Ольга Леонидовна охотно поделилась: «Начали мы свою деятельность с изучения истории соседнего здания, которое всегда называли «авиадом». Оно находится по улице Вавилова, 35. Выяснилось, что этот дом построен в 1934 году, и в нем в 1930-е годы, когда бурно развивалась полярная авиация, находилась гостиница для летного и технического персонала, обслуживающего самолеты арктических авиалиний. Проще говоря, самолеты трассы полярной авиации, которая зарождалась в Красноярске. Арктические авиалинии прокладывались точно вдоль Енисея. Первые самолеты садились на Абаканскую протоку, вместо шасси у них были лодки или лыжи, в зависимости от условий посадки. И назывались они гидросамолетами. Для ремонта самолетов были организованы мастерские — сначала в полузаброшенном доме по ул. Дубровинского, а потом на острове Телячьем (ныне остров Молокова), там до сих пор сохранилось здание старой мастерской. И только в 1940 году завод обосновался на правом берегу, остановка транспорта в этом месте называется «Затон». Подробности про «авиадом» знали немногие, так как в годы войны в нем жили уже летчики и техперсонал засекреченной трассы. На «авиадоме» усилиями нашего музея и при поддержке администрации края установлена мемориальная доска, а наш поиск продолжился экспедициями по краю и работой в архивах».

Ребята вышли на места авиакатастроф, чтобы поднять историю и вернуть имена погибших пилотов. В школьном музее ими собраны обломки самолетов, упавших в Ирбейском и Емельяновском районах. Юные поисковики уже не раз совершали туда экспедиции. Посреди дачного поселка станции Крючково лежали обломки американского бомбардировщика А-20 «бостон» и останки четырех членов экипажа, погибшего 27 мая 1943 года. В 12.15 по московскому времени «бостон» повел на фронт группу из десяти истребителей Р-39 «аэрокобра». Однако через полчаса самолеты вернулись без лидера. В районе станции Кача, в 50 километрах от города, он свалился на крыло, перешел в отвесное пикирование и упал в лес. Погиб весь экипаж: командир эскадрильи капитан Петр Михайлович Степанов (уроженец Сухобузимского района Красноярского края), штурман эскадрильи, капитан Василий Андреевич Кравец, техник звена, техник-лейтенант Гариф Нигмадзянович Шайхутдинов и стрелок-радист, старший сержант Виктор Алексеевич Панов. Его тело было обнаружено рядом с самолетом непосредственно после авиакатастрофы, и он был похоронен в братской могиле красноярского Троицкого кладбища. Эксперты установили, что машина рухнула «из-за невнимательности летчика».

Благодаря обращению через краевое радио учащимся удалось выйти на родственников командира экипажа — капитана П. М. Степанова. Теперь ребятам известны некоторые подробности биографии летчика, есть его семейные фотографии, понятны причины катастрофы и гибели экипажа. Об этом они пишут в своих дневниках: «…нас встретили заросли папоротника в рост человека и разная другая растительность, которой осенью не было. Памятник капитану Степанову и оградка заросли так, что мы их еле разглядели. Большие детали самолета остались на месте, так как они очень тяжелые — бомбардировщик все-таки! Притягивала к себе лужа, из которой в прошлом году вытащили две большие детали, скорей всего, части мотора. Мы стали ведрами по цепочке вычерпывать воду из этой лужи. В конце концов ведро стало стучать обо что-то металлическое, и Егор вытащил небольшую деталь, которую мы сфотографировали. Продолжили вычерпывать воду и копать дальше. Вскоре стало ясно, что лопата упирается во что-то большое металлическое, но руками и нашими силами это «что-то» не вытащить из густой жижи. Нужна спецтехника. А это означает, что опять мы не осуществим свою мечту и не достанем из болота основную часть американского бомбардировщика. Да ладно, железо… здесь были останки людей — членов экипажа. По словам очевидцев, когда произошел взрыв, тела превратились в месиво. Было найдено изуродованное тело капитана Степанова и закопано поблизости. В кармане кителя обнаружены документы и фотография Степанова с семьей. Об этом факте случайно узнали родственники, с которыми мы связались. Они и решили установить на месте катастрофы скромный памятник и оградку. Захоронения как такового там нет. Останки вместе с обломками самолета были разбросаны взрывом по лесу в диаметре 300 метров.

Есть чем заниматься в следующее лето нашей смене (мы уже оканчиваем школу). Пусть им повезет в этой поисковой работе больше, чем нам!»

В декабре прошлого года школьный музей, на базе которого создана молодежная общественная организация «Живое право», стал победителем грантового конкурса Минэкономразвития Российской Федерации. Проект «АлСиб-70» получил денежные средства для увековечивания памяти летчиков, погибших на станции Крючково Емельяновского района. 4 сентября 2012 года была организована экспедиция к месту падения самолета. Учащиеся лицея № 11 и школы № 148 Красноярска вновь совершили экспедицию на место падения «бостона». Были подняты останки летчиков и обломки самолета, а на месте катастрофы установлен памятный обелиск. 26 октября на Троицком кладбище Красноярска состоялось торжественное захоронение останков погибших со всеми воинскими почестями. На могилу легли живые цветы и надгробная плита с именами.

В ноябре 2012 года практически во всех образовательных учреждениях края был проведен краевой урок, посвященный 70-летию трассы. Аудитория насчитывала несколько тысяч слушателей. И это еще не все. Лицеисты продолжают поддерживать контакты с людьми, занимающимися темой трассы в других регионах России. Так, 1—2 ноября вместе с партнером проектов, подполковником авиации запаса В. В. Филипповым они принимали участие в научно-практической конференции города Якутска — там, где находился штаб АлСиба, сохранился большой архив, и ведется серьезная поисковая работа. В ходе встречи достигнута договоренность о сотрудничестве и создании трехстороннего международного проекта (вместе с городом Фербенкс, штат Аляска) в 2013 году. Первым шагом на пути создания такого проекта стал телемост, организованный в декабре 2012 года при содействии красноярской администрации между инициативной группой школьного музея «Моя малая родина» лицея № 11 и коллегами из Якутска.

«Мы очень заинтересованы в том, чтобы учащиеся края вместе с педагогами подключились к поискам самолетов, которые все еще лежат в нашей земле почти 70 лет», — поясняет руководитель музея Ольга Подборская.

В списке Эдуарда Лайковского около 20 «экспозиций» (есть там и «Проталина»). В основном он передает материалы из своей коллекции в уральские музеи. В Музей истории УЗТМ (Уралмашзавода). В аэроклуб, в музей Окружного дома офицеров, в областной краеведческий, в Музей вооружения в Пышме. Подготовил некоторые материалы для музея Григория Речкалова, что в деревне Зайково.

Побывал Лайковский и в Музее обороны Москвы. Среди героев-защитников столицы упомянуты его дядя и его погибший друг — старший лейтенант Иван Денисович Чулков, тоже Герой Советского Союза.

15 послевоенных лет оставался Александр Липилин в рядах вооруженных сил, неся службу на Курилах, Кавказе и в Польше в должности командира авиационной дивизии. Окончил Высшие курсы при Военной академии Генерального штаба. В 1961 году в звании полковника демобилизовался.

В гражданской жизни Александр Алексеевич работал инженером-конструктором на Машиностроительном заводе имени П. О. Сухого. По отзывам сотрудников, был человеком эрудированным и грамотным, писал инструкции по эксплуатации самолетов. Как представитель завода он выезжал в Индию в командировку, как конструктор делал экспертные заключения.

На заслуженный отдых ушел в возрасте 70 лет. Когда приезжал в родные края, не стремился на встречи, не поддерживал какие-то официальные мероприятия. Он по-прежнему оставался необычайно скромным человеком. Запомнилось Лайковскому одно из откровений дяди: «Условия были ужасные, молодым ребятам часто приходилось летать при плохой видимости».

Встречался ветеран АлСиба с однополчанами не только на родине, но и в Америке. Весной 1990 года по случаю 45-летия Победы бывший командир 5-го ПАП 1-й Краснознаменной перегоночной авиадивизии участвовал в мемориальном перелете ветеранов-авиаторов на Аляску по Красноярской воздушной трассе. Скромные памятники да надгробья напоминают, где она проходила.

Советские и американские авиаторы встретились вновь и в знак памяти о боевом содружестве двух государств обменялись сувенирами.

Теплой была встреча Липилина с семьей пастора — Сэмом и Сью МакКарти. В 1942 году в Фербенксе Александр Алексеевич жил в их семье. Ответный визит Сэм и Сью нанесли русскому гостю в Москве в октябре 1995-го.

В 2002 году в Москве на Поклонной горе прошла конференция, на которой участникам трассы были вручены медали «За укрепление боевого содружества». На следующий год, 27 февраля, Липилин ушел из жизни.

В Красноярске на Троицком кладбище в братской могиле покоятся останки летчиков 5-го перегоночного авиаполка, погибших в катастрофах, в том числе самой массовой — 17 ноября 1942 года. Это было 70 лет назад.

Ровно столько 11 ноября исполнилось Красноярской воздушной трассе, по которой была организована поставка американской, позже и канадской военной техники, оружия, боеприпасов, снаряжения, стратегического сырья и продовольствия.

Секретным северным путем по гигантскому воздушному мосту через США, Канаду, Аляску, Сибирь, Урал клином шли «бостоны», «аэрокобры», «дугласы», «митчеллы». Как подтверждают документальные архивы, и не только они, по Красноярской воздушной трассе были перевезены 128 371 пассажир, 18 753 тонны грузов, 487 тонн запасов продовольствия, 319 тонн почты.

Завеса тайны начала приоткрываться в начале 1990-х годов. Но США на самом высоком дипломатическом уровне настоятельно попросили закрыть архивы: еще остаются документы, которые до сих пор не подлежат оглашению.

Ленд-лиз долгое время являлся вопросом идеологическим. Есть мнение, что СССР в основном своими силами выиграл Великую Отечественную войну. Союзники, оказывая помощь нашей стране, в первую очередь стремились этими поставками как можно больше обескровить воюющих противников, чтобы после войны навязать волю миру — существовала такая точка зрения в то время. В высшем руководстве СССР было и другое мнение, что все-таки союзники сыграли существенную роль в нашей победе.

Ленд-лиз был выгоден американским монополиям. Все союзники оказались должниками перед Америкой. Американские поставки имели далеко идущие последствия. Оговаривались определенные условия, приводившие к подчинению стран Европы, Азии и ряда других стран Соединенным Штатам Америки. Преуспевающая Великобритания выплачивала долги Америке за поставки по ленд-лизу до 2006 года.

Аналогичный вопрос о расчете касался и СССР. В ходе совместной договоренности был определен срок выплаты долга до 2030 года! Однако назвать точную цифру долга невозможно, данные разнятся. Штаты не претендовали на возврат военной техники. Но продукцию мирного характера, которая оставалась после войны пригодной в ходе ее инвентаризации, необходимо было возвратить — таковой была сущность ленд-лиза.

Менялись государственные правители, а долг по наследству переходил из одной политической эпохи в другую, при этом частично сокращался. На настоящий момент он составляет 674 миллиона долларов. Долги всем остальным странам США списали.

В бесконечном сражении с забвением и безразличием Эдуард Эдуардович не одинок. Война по-прежнему бередит сердца не только ветеранов, но и самых юных поисковиков, участников расследований. Вполне понятно их желание выявить правду о войне до исчезновения последнего белого пятна, и тогда, возможно, восстановится подлинный ход истории и придет конец всем недомолвкам и холоду в отношениях.